Весна 45-го года!

– Где профессор Миллер? – спросил я, когда они подошли.

Гаврилов пожал плечами: – Не знаю, товарищ майор. Я только видел, что парашют у него раскрылся.

– Ну хоть так, – ответил я, – сыщите его быстро. Остальные должны быть где-то южнее.

– Есть! – кивнул Капитонов, и пластуны тут же растворились в лесных зарослях.

Профессора Миллера мы обнаружили болтающимся на дереве в бессознательном состоянии.

Сняв его с дерева и приведя в чувство, мы отправились искать остальных и вскоре повстречались с ними на опушке леса.

– Все в порядке? – спросил я у лейтенанта Коршунова.

– Так точно, – ответил лейтенант и я, одобрительно кивнув, достал из планшета карту.

– Мы здесь, – указал я, – лесной массив в трех километрах восточнее города.

– Хотя это и наша территория, но в город по шоссе не пойдем, – указал я.

– Выйдем вдоль реки к железнодорожному мосту и вот сюда. Тут на площади располагалась комендатура и особый отдел 4-й гвардейской армии. Ориентир – часовня.

Я закрыл карту и обратился к радисту: – Ефрейтор, радио в штаб следующего содержания, «Ланцет на месте, начинаем операцию». Доктор.

– Есть! – ответил ефрейтор, готовясь к эфиру.

– Идем тихо, во главе группы Капитонов и Черный, замыкающие Куртаметов и Михайлов.

– Есть, – ответили десантники.

– Выходим через пять минут, всем привести снаряжение в порядок и оправиться, если надо.

Когда мы выдвинулись в сторону города, уже совсем рассвело и солнце начало согревать землю, от чего на опушке леса повис легкий туман, скрывающий наше перемещение.

– Так тихо даже в тайге не бывает, – шепотом произнес ефрейтор Иванов, – нехороший дух чую.

– Отставить, – оборвал его лейтенант Коршунов.

– Отставить, отставить, – перебил его я, – вы это о чем, ефрейтор?

– Смерть кругом, – ответил Иванов.

Предчувствия ефрейтора оправдались, когда мы оказались на окраине города.

То тут, то там лежали мертвые тела, которые даже некому было прикрыть, а не то что похоронить. Когда ветер переменил направление, я почуял этот сладкий, выворачивающий нутро трупный запах, который я никогда и ни с чем не перепутаю и который напоминал мне о лете сорок второго года в пылающем Сталинграде.

Мои мысли прервал рык профессора, которого от этого ужасающего запаха все-таки вывернуло наизнанку.

– Простите, – произнес он.

– Да. К этому надо привыкнуть, – произнес старшина, похлопывая его по плечу.

Но это были только цветочки. Город оказался весь завален трупами. Кое-где среди мирных жителей попадались наши солдаты и офицеры. Особенно мне запомнился один солдатик, который сидел у фонтана, взяв за руку австрийскую девушку с длинными косами, в которые были вплетены яркие алые ленты.

Я на секунду остановился, и, подняв лежавший неподалеку плащ, накрыл их.

– Часовня, – указал Коршунов.

Где-то впереди послышались шаги, и из палисадника выбежали пластуны.

– Там люди, товарищ майор, – доложил лейтенант.

– Живые? – переспросил я, – где?

– По форме так наши, – ответил Капитонов.

– У комендатуры два офицера грузят виллис, – подтвердил сержант.

– Так, так, так! – задумался, я, – а что же они не сообщили о себе в штаб?

Я обратился к десантникам: – Вот, что, лейтенант, обойдите с другой стороны. Возьмем этих товарищей тепленькими.

– Ефрейтор, а вы найдите себе самую высокую точку, подстрахуете нас, – приказал я Иванову.

– Старшина, вы с профессором, и вы оба за мной, – махнул я пластунам.

Что бы застать незваных гостей врасплох, я с казачками вышел из переулка прямо у здания бургомистра, в котором до недавнего времени находилась комендатура города.

Перед зданием, в десяти шагах от входа стоял Виллис, возле которого суетился высокий офицер без головного убора. Второй, по-видимому, в это время находился внутри.

– Руки на капот, товарищ капитан! – приказал я, наведя на него пистолет-пулемет.

Офицер застыл на месте и, подняв руки, медленно повернулся: – Кто вы?

– 4-я гвардейская армия, специальный патруль СМЕРШ, – ответил я, придумывая на ходу легенду.

– Здесь? – удивился капитан.

– Так и вы здесь, – улыбнулся я и кивнул сержанту обыскать супостата.

На другой стороне площади заняли свои места десантники и я, посмотрев на часовню, где засел мой снайпер, подошел ближе к дверям комендатуры.

В это время из дверей раздался выстрел, и капитан рухнул замертво на капот авто. Следом за первым выстрелом последовал второй, и все стихло.

– Что это было? – выдохнул сержант, присев за колесом Виллиса.

Тело капитана сползло на землю, и я приказал десантникам прочесать всю площадь и прилегающие дома, а сам с казачками вошел в здание комендатуры, где на полу, в холле, обнаружил второго мертвого офицера в звании майора.

– Застрелился, – махнул Капитонов, – сначала напарника, потом сам.

– Это я вижу! – покачал я головой, оглядываясь.

– Обыскать и раздеть обоих, – приказал я.

Казачки с усмешкой переглянулись, и я повторил: – Да, да, да. Того у машины притащите сюда и раздеть обоих. Посмотрим, кто они такие.

В дверях возник Коршунов и с порога доложил: – Все чисто, больше никого.

– Хорошо, – ответил я, – расставь посты, старшину и профессора сюда.

– Есть! – ответил лейтенант.