Весна братьев Медичи

По пути Лоренцо и его спутники побывали в Ферраре и Венеции, где их встретили недружелюбно: об особых связях Медичи с Миланским герцогом там знали не понаслышке. 9 мая 1465 года посольство прибыло в Милан, где Лоренцо познакомился с герцогом Франческо I Сфорца и его женой Бьянкой Марией Висконти, которых Франческо Патрици, епископа Гаэты, в своей латинской речи сравнил с героическими фигурами античности. Но особое впечатление на сына Пьеро произвела невеста, которой епископ тоже отдал должное:

– Вы выделяетесь остротой своего ума и своими литературными познаниями, которые редко проявляются у представителей Вашего пола. Вы не только превосходите всех юных дам, но и достойны сравнения с самыми красноречивыми мужчинами. Никто не превзойдёт Вас в телесной красоте и достоинствах.

Замечу в скобках, что при этом Патрици ничуть не преувеличивал таланты девятнадцатилетней Ипполиты Марии Сфорца.

Лоренцо привёз с собой в Милан серебряную посуду Медичи. Её он ставил на стол на великолепных пирах, которые давал в фамильном дворце, где находился и банк под управлением Пиджелло Портинари. Франческо Сфорца, поддерживавший дружеские связи с Флоренцией со времён Козимо, решил воспользоваться случаем, чтобы попросить Лоренцо о помощи: французский король Людовик XI обратился к нему за поддержкой, и деньги Медичи пришлись бы чрезвычайно кстати. Не имея полномочий, Лоренцо не мог принять такого решения. Поэтому пообещал поговорить с отцом, как только вернётся домой. В Милане он получил письмо от Браччо Мартелли, который сообщил, что 21 апреля 1465 года Никколо Ардингелли сочетался браком с Лукрецией Донати:

– Хоть и знаю я, мой милый Лоренцо, что поведать тебе о том, что последовало за твоим отъездом, означает причинить тебе и даже увеличить горе от того, что ты здесь не находишься, тем не менее, с другой стороны, желая показать тебе труды наши за тебя, в твоё отсутствие не меньшие, нежели при тебе, хотел я этим письмом скорее доставить тебе несколько горьких удовольствий, чем молчать об этом нашем счастье; для полноты его недостаёт лишь твоего, весьма желанного для нас и, опять же, для Лукреции, присутствия.

Затем приятель Лоренцо в духе Боккаччо повествует: после венчания девять молодых мужчин и девять женщин, включая молодую супругу Ардингелли, удалились на виллу в Сан Джеврасио, предаваясь «великим наслаждениям, не сравнимым ни с какими другими, ибо мёд был без мух», то есть, остальные дамы, кроме Лукреции, были без мужей!

Если верить Браччо, который присутствовал на свадьбе и подсматривал за первой брачной ночью Лукреции, её супруг обладал необыкновенными мужскими достоинствами. Мартелли даже удалось определить размер его детородного органа: с бычий рог!

Но в конце он, по-видимому, решил утешить приятеля, выдав желаемое за действительность:

– Много раз я видел в глазах её мучительную к тебе жалость, и как скрывает она за смехом такую печаль!

Прочитав послание Браччо, Лоренцо расхохотался: для компании Медичи проказы, подобные этой, были не редкостью: весёлые товарищи делились опытом, вместе гуляли, пели песни, сочиняли стихи.

Как только закончились торжества в Милане, свадебная процессия переехала в замок Висконти в Павии, где на протяжении двух недель устраивались банкеты, танцы, охота и рыцарские поединки. Сразу после свадьбы Лоренцо отправился домой. По дороге, остановившись на ночлег в Реджо, он узнал о болезни Лукреции Донати и тут же сочинил сонет:

Богиня чистая, лесов жилица,

Той донне позавидовала вдруг,

Что затмевает блеском всё вокруг,

С чем не смогла Паллада примириться —

Вдохнула хворь она в святую кровь,

Что недостойно благости премудрой.

О, злая зависть, корень твой на небе!

Коль помнишь первую свою любовь,

То смилостивься, Феб золотокудрый,

И, если сможешь, осчастливь мой жребий.

Наконец, 10 июня Ипполита Мария выехала из Павии с большой помпой в сопровождении своего деверя Федерико и младших братьев Филиппо Марии и Сфорца Марии Сфорца (последний должен был жениться на сестре Федерико Элеоноре Арагонской). Большинство правителей городов, через которые предстояло проехать Ипполите Марии, искренне приветствовали её брак с неаполитанским принцем в надежде, что этот союз будет способствовать установлению мира в Италии, который находился под угрозой из-за вражды между королём Ферранте I и кондотьером (военачальником) Пиччинино, зятем Франческо Сфорца.