Весна для влюбленных

Вечером я достала старую карту Москвы, провела пальцем по красному отрезку, что соединял наши с Максимом дома и пересекал дом Димы. Карта была старой. Такие до сих пор висят на каждой автобусной остановке в нашем районе. Там нарисованы все старые пятиэтажки, на месте которых уже построены новые дома. Я аккуратно сложила ее, убрала в пакет и закинула подальше на антресоли. Выбрасывать рука не поднималась, но и смотреть на нее было грустно.

Тем же вечером, когда немного стемнело, я решилась на сумеречную пробежку. Я оделась теплее и вышла на стадион. Фонари уже зажглись и тускло освещали беговые дорожки. Вокруг ни души. Я включила музыку и побежала. Дала себе задание – десять кругов.

Домой вернулась в девять. Подъезжая к девятому этажу, я поняла, что забыла дома мобильный. Так и было. Смартфон валялся на диване. Я провела пальцем по экрану. Было два пропущенных вызова с незнакомого номера.

Я вздохнула и посмотрела в окно. Никогда не перезванивала на незнакомые номера. Пока я думала, что делать, телефон зазвонил снова. Он звонил, звонил и звонил, повторяя припев «Ты моя вселенная» Басты, а я смотрела на номер и улыбалась, как дура, боясь нажать на зеленую трубку…

Свидание с мечтой (Ирина Щеглова)

Пролог. Прогулка по Елисейским Полям

Полина шла по улице, напевая себе под нос:

Aux Champs-Elysées, aux Champs-Elysées
Au soleil, sous la pluie, а midi ou а minuit
Il y a tout ce que vous voulez
aux Champs-Elysées

[4].

Блестели стекла витрин, в них отражалась по-весеннему одетая толпа. На плитках тротуара растекались золотые полосы и прыгали по весенним лужам солнечные зайчики. Полина жмурилась от удовольствия, из наушников плеера звучал голос Джо Дассена. И, если не присматриваться к грязным сугробам у обочин, рекламным плакатам и вывескам, а только идти вот так, жмурясь от солнца, млея от восхитительной французской песенки, можно вполне представить себе, что вокруг не центральная улица родного города, а самые настоящие Елисейские Поля.

Полина бредила Парижем. Она запросто могла вообразить себе Латинский квартал с его Пантеоном, Люксембургским садом, музеями и уютными кафе, где так вкусно пахнет кофе и выпечкой. Или знаменитый Монмартр с его улочками и базиликой Сакре-Кёр. Ей ничего не стоило представить себе восхитительную Амели – любимую героиню из одноименного фильма. Именно с ней, с Амели, частенько сравнивала себя Полина, хотя, если честно, общего между ними было не так уж много. Даже, скорее всего, ничего не было.

Полина взглянула на свое отражение в одной из витрин: ну, чем не француженка! Высокая и худенькая, клетчатая юбка до пят и вышитая джинсовая куртка, пышные длинные волосы свободно лежат на спине и плечах. Хороша девушка! Вот, если бы не очки… Но без очков она не могла – слишком сильная близорукость.

Полина отвернулась от своего отражения и прибавила шагу. Она опаздывала. Урок с преподавателем должен был вот-вот начаться – теперь она занималась индивидуально. Противная художественная школа осталась в прошлом.

В художественную школу ее когда-то отвела мама. Полина все время что-то рисовала, то по памяти, то с натуры. Весь дом был завален альбомами с карандашными и акварельными набросками. Мама подумала и решила – ребенок должен учиться. Она хотела как лучше.

Когда мама спросила маленькую Полину: «Хочешь учиться рисованию?» Полина удивилась: «Разве рисованию можно научиться?», – спросила она в свою очередь. Мама, как могла, рассказала о художниках, даже сводила Полину на выставку. Так сказать, для наглядности. Девочка слушала и смотрела очень внимательно. Она была послушной дочерью.

Но! В школе ей не понравилось. Полина помнила, как на первом занятии нервная тетенька с растрепанными перетравленными краской волосами водрузила на подставку кубик и велела рисовать его. А ей не хотелось рисовать скучный кубик. Но она все-таки нарисовала его. Правда, не так, как хотелось тетеньке. Полинин кубик получился разноцветным, и еще он парил в облаках!

Тетенька возмущенно фыркнула и велела все переделать, то есть нарисовать заново. Полина подчинилась. И с тех пор в художественной школе она быстренько малевала унылые предметы, которые ставили на подставку, а дома погружалась в свой красочный мир и продолжала разрисовывать альбомные листы смешными животными, фантастическими пейзажами и людьми, такими прекрасными, какими они никогда не бывают в реальной жизни.

Полинины рисунки мертвых фруктов брали на выставки детского творчества, а чудные акварели хранились дома в больших папках. Преподавательница сообщила маме, мол, Полина звезд с неба не хватает. Чтоб та не обольщалась. Но Полине не было до этого дела.