Весна (Дорога уходит в даль - 3)

- Вот именно "по лазури весело играя"! - подхватил папа мрачно. - Она бы и не оглянулась на то место, где осталась ее обедневшая тетушка. Ни одной слезы не пролила бы над ее бедой... Вундеркинд!

Но вот после напрасных, не выполненных ни разу обещаний Тамара в самом деле приехала этой зимой - последней нашей институтской зимой! - на рождественские каникулы к Ивану Константиновичу и Лене.

Я видела ее только один раз. Мы с мамой взбунтовались и впервые не согласились идти к Ивану Константиновичу для встречи с Тамарой.

- К Ивану Константиновичу всегда рада пойти! - сказала мама с неожиданным, необычным для нее упорством. - А к Тамаре идти не хочу. Если она помнит нас, если хочет увидеться с нами, пусть приходит к нам.

Тамара в самом деле пришла (вероятно, настояли Иван Константинович и Леня). Они пришли все трое, но говорила одна Тамара. Хорошенькая, прелестно одетая, она трещала обо всем, что угодно, трещала без умолку. Никогда я не слыхала такой неумной, пустой болтовни.

- Ты с Аи дои Карцевой в одном классе учишься? - спросила я.

- Увы, в одном! - Тамара сделала гримасу. - С ней ведь беда случилась. Вы слышали?

- Нет, не слыхали. А что?

- Романчик завела. Это Лида-то! Скромница, схимница!

И с кем, спросите? С учителем нашим, словесником Денисовым.

Правда, он красивый, даже, можно сказать, породистый, но всетаки... И можете себе представить, три месяца назад Денисов заболевает, не ходит на свои уроки, ничего о нем не известно... Ну, Лидочка наша, конечно, в грустях! Днем бледна, ночью плачет...

И вдруг случайно она слышит разговор двух наших классных дам между собой, надо ж такое! Одна классная дама говорит: "Почему это Денисов не является на уроки?" - "Денисов? - отвечает другая. - Разве вы не слыхали? У него скоротечная чахотка объявилась, он умирает!" И что бы вы думали? Тамара обводит нас глазами, словно приберегая к концу самый эффектный номер своего рассказа. - Лида Карцева при всех в рекреационном зале слышит этот разговор о своем драгоценном Денисове и - хлоп в обморок!..

Тамара хохочет.

- А дальше что? - спрашиваю я.

- Чего же еще "дальше"? Ромео помирает, Джульетта лежит в обмороке! веселится Тамара.

Перевожу глаза на Леню. У него горят уши. Он на меня не смотрит...

В тот же вечер мы с Леней бежим к Лидиной маме - Марии Николаевне Карцевой. Она подтверждает рассказ Тамары:

Лида в самом деле лишилась чувств, услыхав разговор классных дам.

Лида давно не имела никаких известий о Денисове. На уроки он не являлся. Она знала, что он болен, но чем болен, тяжело ли, не знала: тети-романистки не было в Петербурге.

Мария Николаевна телеграфировала тете-поэтессе. Та обо всем разузнала и сообщила: Денисов в самом деле был очень сильно болен - у него был тяжелый катар легких. Тетя-поэтесса восстановила нарушенную переписку между Лидой и Денисовым.

Весной, когда Лида окончит Смольный институт, она и Денисов обвенчаются и поедут на юг - долечивать легкие Алексея Дмитриевича.

- Шельмы-то какие, Лидка и Алексей Дмитриевич! Потихоньку влюбились, обо всем договорились, нам с отцом одно осталось - благословить!

Милая Мария Николаевна! Она остается верной себе. Прелестная, красивая, молодая, глаза мечтательные, а рот - по-детски большой рот девочки-лакомки.

Значит, Лида и Денисов после выпускных экзаменов подадут друг другу руки и войдут в ворота под радугой... Пусть будут счастливы!

Мы идем с Леней домой, Леня очень мрачен. Я не спрашиваю почему...

- Тамарка-то, а? - говорит он с гЪречью. - Не понравилась она тебе?

Мне очень не хочется отвечать правду. Но ведь иначе - не по правде - мы с Леней друг с другом не говорим.

- Нет, - отвечаю я тихо, - не понравилась.

- Она ведь тоже замуж собирается! - сообщает Леня с какой-то кривой усмешечкой, на которую неприятно смотреть.

- За кого?

- За бульдога. За старого бульдога... У-э-э-э! - Леня делает такую гримасу, словно его тошнит.

- Перестань, Ленька, противно!

- А мне, думаешь, не противно? Она нам с дедушкой фотографическую карточку жениха своего показала. Барон! Такая бульдожина, тьфу!

- Так зачем она? - удивляюсь я.

Леня подражает восторженной интонации Тамары:

- Богач удивительный! Тетушка Евдокия Дионисиевна говорит про него: "Конечно, он не Адонис, но какое богатство!.."

Я молчу.

- Сказать тебе, о чем ты сейчас думаешь? - спрашивает Леня, но уже своим собственным голосом, добрым, чуть насмешливым.

Мы с Леней иногда играем в такую игру: "Хочешь, скажу, о чем ты думаешь?" И ведь очень часто угадываем!

- Хочешь, .скажу, о чем ты сейчас думаешь? - настаивает Леня.

- Скажи! - поддразниваю я. - Скажи, давно я глупостей не слыхала!

- Ты думаешь: "Как же так? Лида и Денисов скоро войдут под "ворота радуги"... И Тамара со своим бульдогом - тоже?"

Это ты думаешь? Да ведь, ми-и-илая! - вдруг говорит Леня с расстановкой. - Радуга-то ведь отражается и в луже! И в это ее отражение даже легче войти, только, как говорится, ступи ногой - и вошел!

- Нет, Леня, не угадал! Я о другом думала.

- О чем?

- О том, как тебе повезло, что ты с дедушкой остался.

Леня отвечает не сразу.