Весна Гелликонии

Сразу за хижиной остров обрывался. Здесь бурлила вода, и через несколько метров водного пространства остров начинался снова, как корабль, несущий на своей спине бесполезный груз камней и плывущий неизвестно куда. Разделяющий два острова поток был не более чем полуметровой глубины. На втором острове Аоз Рун смог бы найти безопасное убежище. Ведь фагоры ненавидели воду, и вряд ли его противник сможет перебраться туда.

Холодная как лед вода стиснула ноги Аоза Руна, как зубы аллигатора. С трудом он перебрался на другой остров и тут же упал на землю. Затем, преодолевая боль, повернулся, чтобы посмотреть на хижину. Его враг был наверняка там, такой же больной и измученный, как и он сам.

Аоз Рун потащился по острову, осматривая его. По дороге он срезал ножом две толстые палки. Затем, держа их в руке, он снова переправился на первый остров. При этом он не спускал глаз с двери хижины.

Когда он приближался к хижине, он почувствовал, как птица фагора пикирует на него, стараясь ударить клювом в висок. Аоз Рун отбивался от птицы палками и ножом. Ему удалось ударить птицу ножом, и она отлетела в сторону, уселась на сук. Перья ее окрасились кровью.

Аоз Рун подошел к хижине и быстро запер дверь хижины, подперев ее палками. Дверь сразу же начала сотрясаться от ударов изнутри. Фагор старался вырваться наружу. Но палки держали хорошо.

Аоз Рун собирался уже переправляться через поток обратно, но тут его взгляд упал на птицу. Она переступала с ноги на ногу. Кровь лилась из раны на груди. Аоз Рун высоко поднял над головой свой импровизированный костыль и с силой опустил его на голову птицы. Та упала замертво.

Взяв ее подмышку, Аоз Рун снова переправился через поток.

Там он лег на землю и попытался с помощью растираний вернуть жизнь своей ноге. Боль истощала его силы. Фагор все еще рвался из хижины. Рано или поздно одна из палок не выдержит, но пока фагор был выключен из игры, и лорд Эмбруддока был доволен собой.

Волоча за собой птицу, Аоз Рун забрался в щель между двумя лежащими деревьями, чтобы обезопасить себя. Слабость накатывала на него волнами. Он уснул, спрятав лицо в еще теплые перья птицы.

Холод и онемение во всем теле разбудили его, вырвали из тяжелого сна. Фреир висел в нижней части западного неба, утопая в золотистом тумане. Повернувшись в своем укрытии, он смог увидеть берег реки. Фагоры все еще ждали там. А за ними, на склоне холма, было место, где погиб Элин Тал. А над этим холмом висел траурный Беталикс. Признаков Курда нигде не было. Собака либо убежала, либо фагоры убили ее.

Нога болела уже меньше. Он выбрался из своей щели, встал.

На другом берегу потока в нескольких метрах от Аоза Руна стоял фагор. За ним была хижина, дверь которой была все еще заперта. Он выбрался из хижины, разобрав камни на крыше.

Фыркнув, фагор повернул голову сначала в одну сторону, затем в другую. Кончики его рогов сверкнули на солнце, когда он сделал это загадочное движение. Вид у него был довольно жалкий, шерсть слиплась от недавнего пребывания в реке.

Как только Аоз Рун поднялся во весь рост, он стал представлять собой хорошую мишень. Фагор швырнул грубое копье. Аоз Рун был слишком удивлен, слишком скован, чтобы увернуться, но импровизированное копье пролетело мимо. Это была одна из палок, которыми Аоз Рун подпер дверь хижины. Видимо, у фагора болела рука, иначе бы он не промахнулся.

Аоз Рун сжал кулак. Скоро стемнеет. Инстинкт подсказывал ему, что необходимо разжечь костер. Он занялся сбором топлива, благодаря Вутру, что почувствовал себя лучше, сильнее, но тем не менее понимал, что болен. Может быть, это голод, сказал он себе. Но пища была рядом, только нужно разжечь костер.

Собрав сухие сучья, он нашел укромное место среди камней, начал быстро вращать сухую палочку между ладонями. Дерево обуглилось. Чудо свершилось, появились язычки пламени. Морщины на грубом лице Аоза Руна разгладились, когда он смотрел на разгорающийся огонек. Фагор стоял неподвижно и смотрел, ждал.

— Сын Фреира, ты сотворил тепло! — крикнул он.

Аоз Рун видел только силуэт своего противника на фоне золота западного неба.

— Да, я сотворил тепло, и теперь намереваюсь поджарить и съесть твою птицу!

— Дай и мне немного!

Через день или два наводнение кончится. Тогда мы оба сможем пойти по домам. А пока ты останешься там, где ты есть.

Фагор говорил с сильным акцентом, и Аоз Рун с трудом понимал его слова. Он присел возле костра и изредка поглядывал туда, где темный силуэт его противника постепенно размывался во тьме опускающегося вечера.

— Ты, Сын Фреира, болен и умрешь этой ночью.

— Болен? Да, я болен, но я все же лорд Эмбруддока.

Аоз Рун позвал Курда, но ответа не было. В наступившей темноте уже невозможно было разглядеть группу фагоров на том берегу. Весь мир погружался в ночь, все предметы превращались в свои тени.

Ему вдруг показалось, что фагор пригнулся, готовясь перепрыгнуть через водную преграду, разделявшую их.

Он погрозил кулаком:

— Ты живи в своем мире, я буду жить в своем.

Даже такая короткая фраза изнурила его. Он поднес руки к глазам и застонал от слабости.