Весна Гелликонии

— Вероятно, опять Фаралин Ферд проболтался.

— Ты невысокого мнения о нем и о Танте Эйне.

Он пренебрежительно махнул рукой. Затем взял ее за руки.

— Я думаю только о тебе. У меня будет власть, и я, в отличие от этих идиотов и от Аоза Руна, буду укреплять ее с помощью знаний. Будь моей женщиной — и у тебя будет все, что ты пожелаешь. Ты будешь хорошо жить. Мы будем развивать науку. Мы откроем пирамиду, которую мой предшественник, Датнил Скар, никогда бы не решился открыть.

Она спрятала лицо в ладони, удивляясь тому, что ее хрупкое тело, тонкие руки могли привлечь внимание мужчины, возбудить в нем желание.

Вырвавшись от него, Ври отошла в сторону. Руки, как две легкие птицы, пытались закрыть лицо, спрятать возбуждение, которое владело ею.

— Не искушай меня, не играй со мною.

— Тебя не нужно искушать, моя любовь.

Он открыл свой кошелек и вынул оттуда несколько монет. Он положил их на ладонь и протянул ей — человек, пытающийся пищей приручить дикое животное. Ври осторожно приблизилась, чтобы рассмотреть монеты.

— Это новые монеты, Ври, возьми их. Они преобразуют Олдорандо.

Три монеты представляли собой неровные круги. Печать была грубой и нечеткой. На маленькой бронзовой монете было написано: «пол-руна». На большой медной — «один рун» и на маленькой золотой — «пять рунов». В центре каждой монеты было выбито:

Ври возбужденно рассмеялась, рассматривая монеты. Они олицетворяли для нее новую жизнь, власть, знания.

— Руны! — воскликнула она. — Это богатство!

— Ключи к богатству.

Она положила монеты на стол.

— Сейчас я проверю твой ум, Райнил Лайан, — сказала она.

Он рассмеялся, но по лицу Ври понял, что она серьезна.

— Пусть пол-руна будет наш мир, Хрл-Ихор. Большой один рун — Беталикс, а маленькая золотая монета — Фреир… — Она пальцем заставила пол-руна описать круг вокруг однорунной монеты. — Вот так мы двигаемся во внешнем пространстве. Один круг в год. И за это время пол-руна вращается как мячик вокруг своей оси, четыреста восемьдесят раз. Видишь? Мы думаем, что движется один рун, а на самом деле вращается пол-руна. Но все же рун не неподвижен. Это вообще общий принцип во Вселенной — что все вокруг чего-нибудь вращается. Как жизнь ребенка вращается вокруг его матери. Как пол-руна вращается вокруг руна, так же, я думаю, рун вращается вокруг пяти рунов.

— Ты так думаешь? Это догадка?

— Нет, это не догадка, а выводы из наблюдений. Это все становится очевидным, если умеешь правильно делать наблюдения. Представь, что где-то далеко снаружи, дальше, чем пять рунов, есть еще много других, выглядящих неподвижными звезд. И представь, что ты стоишь на полруна. Можешь это представить?

— Даже более, могу представить, как ты стоишь рядом со мной.

Ври подумала, что он все очень быстро схватывает, и голос ее дрогнул, когда она продолжила:

— Вот здесь мы стоим, и пол-руна расположена вот так относительно руна, и двигается вот сюда… Видишь, почему нам кажется, что пять рунов движутся по отношению к далеким звездам?

— Только кажется?

— По отношению к нам — да. Это движение показывает, что Фреир гораздо ближе к нам, чем далекие звезды, и что движемся на самом деле мы, а не светила.

Райнил Лайан задумчиво смотрел на монеты.

— Но ты сказала, что две меньших двигаются вокруг пяти рунов?

— Ты знаешь, что мы виновны в раскрытии некоторых секретов. Твой предшественник нарушил закон и показал Шей Тал книгу своей гильдии. Из нее мы узнали, что сейчас, по календарю короля Деннисса, 466-й год после какого-то Надира…

— Моя дорогая, мне гораздо легче, чем тебе, разгадать эту загадку. Мне известно, что по календарю Деннисса даты отсчитываются от самого холодного и темного года.

— Именно это я и подозревала. Сейчас 466-й год после того, как Фреир перестал бледнеть. Беталикс же светит всегда одинаково ярко. Фреир же — почему-то нет. Раньше я думала, что его свет изменяется просто сам по себе, произвольно. Но теперь мне кажется, что ничего произвольного в этом нет. Для этого есть какая-то причина; Вселенная подобна механизму. Фреир становится ярче, потому что он приближается — или мы к нему приближаемся… Но у меня для всего этого не хватает понятий.

Райнил Лайан задумчиво смотрел на стол, зажав бороду в кулак.

— Но чем теория приближения лучше, чем угасания-разгорания?

— Это хороший вопрос. Но если Беталикс не становится то ярче, то светлее, почему это должен делать Фреир? А потемнения, я думаю, происходят из-за того, что в какой-то момент пол-руна, руна и пять рун оказываются на одной линии. Тогда одно светило закрывает другое. — Она расположила монеты так, чтобы проиллюстрировать это.

— Но почему тогда это не происходит каждый год? Что-то в твоей теории неправильно. Это как хоксни, который пытается бегать на трех ногах.

«Он умен, — подумала она. — Умнее, чем Датка или Лейнтал Эй. А мне нравятся умные люди, пусть даже они не всегда честны и щепетильны в вопросах совести».

— Ох, это все потому, что я не совсем правильно показываю. Потому-то мне и нужен мастер, чтобы изготовить правильную модель. И тогда я смогу тебе все правильно показать.