Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.

«Солдаты и офицеры должны быть активными гражданами и проводниками правительственной Кошицкой программы Национального фронта», – говорил Свобода. «Необходимо осознать, что оборонную политику мы осуществляем в согласии со всеми политическими партиями, то есть в духе Национального фронта чехов и словаков. Это, конечно, не означает, что у нас нет трудностей, так как и в армии есть отдельные лица, которые не согласны с политикой Национального фронта и его программой».

Проблема, особенно обострившаяся осенью 1947 года, заключалась в том, что между партиями Национального фронта уже не было согласия по ключевым вопросам развития страны. Свобода рекомендовал офицерам политпросвещения при работе с военнослужащими ограничиваться изложением точек зрения всех партий, не делая никаких выводов, «закрыть вопрос тем, что эти разногласия еще политически не разрешены». Конечно, такой подход был утопичным: газеты разных партий солдаты могли читать и без офицеров политпросвещения.

Странной была и рекомендация Свободы воздерживаться от комментариев относительно наметившегося противостояния великих держав СССР и США: «Нецелесообразно, чтобы офицер полтипросвещения излишне вовлекался в споры между свехдержавами и делал назойливые и преждевременные выводы. Именно в международных вопросах рекомендуется воздерживаться от преждевременных комментариев, особенно если проблема еще не прояснена»[525].

При этом одна из сверхдержав – СССР – была официальным военным союзником Чехословакии, что торжественно признал сам Свобода: «Сегодня еще более ясно, какую важность для нас имеет союз с Советским Союзом и другими славянскими странами. Это не временная политическая комбинация, а прочный и длительный союз, на котором мы основываем свою собственную безопасность. Чем больше осложняется международная обстановка, тем важнее хранить и укреплять этот союз, и это должны осознавать все военнослужащие»[526].

В духе Бенеша Свобода требовал от армии строгой надпартийности, хотя затруднялся объяснить, как это может сочетаться с активной политической и гражданской позицией военнослужащих в условиях многопартийности: «Разумная надпартийность не означает беспринципного потакания всем… Это не всеядность и не бесцветная мелочность. Мы не будем выступать против политических партий, но будем действовать в соответствии с Кошицкой и Созидательной программами»[527].

Оставалось неясным, как идею надпартийности можно воплотить в жизнь, если большинство солдат и офицеров являются членами или сторонниками тех или иных партий.

Сильным ударом по компартии стало требование Свободы прекратить в армии критику домюнхенской республики: «Иногда от незнания, иногда от некритичности без разбора осуждается все, что делалось в 1918-1938 гг. Это приципиально неправильно и недопустимо. Без Т. Г. Масарика, без доктора Эдварда Бенеша… и без домюнхенской республики не было бы нынешней республики…»[528]

При этом из всех партий Национального фронта только коммунистическая была в оппозиции весь период 1918-1938 гг., и критиковали коммунисты домюнхенскую республику именно потому, что она всем своим развитием привела страну к позорной капитуляции перед Гитлером. Однако лидеры всех остальных партий Национального фронта и президент Бенеш участвовали в довоенных правительствах и бесспорно разделяли ответственность за национальную катастрофу 1938 года. Они понимали всю силу моральной позиции КПЧ, единственной партии, «чистой» в этом отношении перед людьми, и поэтому стремились исключить тему Мюнхена из общественных дискуссий, особенно в армии. И Свобода был на их стороне, так как сам был в довоенной армии подполковником.

В духе «надпартийности» на конференции офицеров политпросвещения выступили лидеры или руководящие деятели всех партий Национального фронта. Председатель ЧНСП Зенкл говорил в основном только о необходимости жестко следовать в армии заветам Масарика: «…сегодня мы часто забываем советоваться с Масариком. Масарик был одним из крупнейших мировых теоретиков демократии и основателем чехословацкой демократии… Мысли Масарика по-прежнему живы: «Нет доверия без любви и нет любви без доверия».

С точки зрения Зенкла, Масарик явно не одобрил бы нынешнее развитие страны. «Что сказал бы Масарик о национализации? Что все завоевания нашей революции ничего не значат без нравственных демократических предпосылок в сердцах и мыслях граждан»[529]. Намек на коммунистов, которых национальные социалисты все время упрекали в недемократичности, а с 1947 года – даже в «гестапизме», был всем ясен. Зенкл со ссылкой на Масарика призвал «не преклоняться перед государством», тем самым ставя под вопрос национализацию, и не искать в других странах образец для развития Чехословакии. Это был уже выпад против Москвы.

По Зенклу, лишь принятие всем миром «Масариковской гуманистической демократии» могло спасти человечество от гибели.