Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.

Бенеш срочно прервал свой отпуск, вернулся в Прагу и встретился с лидерами ЧСДП Майером, Вилимом и Тимешом, отказавшись разговаривать с председателем партии Фирлингером. Президент критиковал социал-демократов за подписание соглашения с коммунистами. Затем Бенеш, по информации американского посольства в Праге (которое, в свою очередь, получало данные в основном от ЧНСП), встретился с Готвальдом и жестко отчитал КПЧ за подрыв Национального фронта. Президент сказал, что даже если закон о налоге на миллионеров будет принят парламентом, то он его не подпишет, и якобы добавил, что в случае путча коммунистов не облегчит им ситуацию и не подаст в отставку.

Слова о «путче» вряд ли соответствует действительности. Антикоммунист и критик КПЧ депутат паламента Ота Гора (ЧНСП) вспоминал позднее о своем разговоре с Бенешем 2 июня 1947 года. Президент тогда ясно сказал, что не верит ни в какой коммунистический путч в ЧСР, поскольку его не допустит советский лидер: «Сталин предложил мне сообщить ему, если у меня возникнут трудности с руководством чехословацких коммунистов, пусть даже с Готвальдом, Сланским или другими, и он эти вещи урегулирует»[771].

Однако летом 1947 года после американской провокации с планом Маршалла внешняя политика СССР в Европе изменилась. Сталин решил предпринять усилия по достижению большей координации действий дружественных СССР восточноевропейских стран. Ведь если США с помощью социалистов жестко выдавили коммунистов из коалиционных правительств Франции, Италии и Бельгии, то почему Москва должна была терпеть единомышленников США в коалиционных правительствах восточноевропейских стран?

К тому же в Москве прекрасно понимали двойную игру народников, национальных социалистов и словацких демократов. Публично эти партии клялись в верности союзу с СССР, но на деле пытались этот союз ослабить. Например, депутат парламента от ЧНСП Земинова сформулировала суть такой двурушнической политики прямо: «Пока мы должны говорить по-русски, но мыслить можно и по-американски»[772]. Сам Бенеш, выступая в мае 1947 года, заявил: «Если речь идет об отношении к немцам и о нашей безопасности, пойдем с Советским Союзом… если речь идет о культурной жизни, мы европейцы…»[773]

В этом смысле характерен ожесточенный спор между коммунистами, с одной стороны, и всеми остальными партиями, с другой, о месте памятника воинам Красной армии в Брно. КПЧ предлагала поставить памятник в центре города (на месте снесенного после войны Немецкого дома), а все прочие партии хотели видеть на этом месте памятник президенту Масарику. Коммунистов, в конце концов, «переголосовали» в местном национальном комитете, и в октябре 1946 года был торжественно заложен первый камень памятника Масарику.

В условиях обострения международной обстановки такие союзники не казались Советскому Союзу надежными. Впрочем, они таковыми в реальности никогда и не были.

16 июля 1947 года лидер Польской рабочей партии Владислав Гомулка по согласованию со Сталиным разослал официальные приглашения представителям восьми партий – ВКП(б), Французской компартии, Итальянской компартии, компартиям Югославии, Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Румынии – принять участие в совещании. Список согласовали с Москвой; исключив из предварительного варианта компартии Бельгии, Финляндии и Греции.

В конце сентября 1947-го на конференции в Польше было создано неформальное объединение правящих коммунистических партий СССР и стран народной демократии (Чехословакии, Польши, Югославии, Албании, Болгарии, Венгрии и Румынии), а также сильнейших компартий Франции и Италии – Коммунистическое информационное бюро (Коминформ, Коминформбюро). Член Политбюро ЦК ВКП(б) А. Жданов сделал на совещании главный доклад, в котором констатировал разделение мира и Европы на два лагеря – стран империализма и стран народной демократии. Второй раздел доклада так и назывался: «Новая расстановка политических сил после войны и образование двух лагерей – лагеря империалистического и антидемократического, с одной стороны, и лагеря антиимпериалистического и демократического – с другой».

При этом один из представителей ВКП(б), будущий преемник Сталина Маленков в своем выступлении подчеркнул, что СССР не хочет конфронтации: «Мы исходим из факта неизбежности сосуществования на длительный период двух систем: капитализма и социализма, и придерживаемся курса поддержки лояльных добрососедских отношений со всеми теми государствами, которые проявляют желание к дружественному сотрудничеству при условии соблюдения принципов взаимности и выполнения взятых на себя обязательств». Советский Союз лишь боролся «против попыток враждебных империалистических кругов применить к СССР и странам новой демократии политику дискриминации, умалить их значение или обойти при решении важнейших вопросов международной политики, плести интриги против СССР и стран новой демократии, создавать враждебные блоки и группировки»[774].