Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Директива правительства ЧССР на 1969 год была полна и других явных противоречий. С одной стороны, говорилось о решимости преодолеть негативную тенденцию в жилищном строительстве, а с другой – предполагалось повысить цены на железнодорожные перевозки и… строительные материалы.

В одном месте говорилось о «мощном росте доходов» в 1969 году, чуть ниже – о введении новых налогов на прибыль предприятий (в размере 45 %) и налога на слишком быстрый рост зарплаты граждан (5 %).

В случае реализации директивы граждан Чехословакии в 1969 году ждал быстрый рост цен и «вымывание» с рынка дешевых товаров.

Между тем, с середины мая 1968 года многим в Москве (в том числе Косыгину и Брежневу) казалось, что ситуация в ЧССР стала наконец-то меняться к лучшему. Ведь на пленуме ЦК КПЧ 29 мая – 1 июня 1968 года все члены Президиума ЦК говорили о необходимости борьбы против «правых сил».

В выступлениях на пленуме ЦК секретаря клуба К-231 Ярослава Бродского называли бывшим фашистом, а некоторых членов этой организации – агентами западных разведок[674]. Была зачитана специальная сводка МВД о незаконной деятельности этой оппозиционной организации. Дубчек в своем выступлении говорил об «активизации разгромленных буржуазных классов», пытающихся «создать легальную основу для своей деятельности в некоторых спонтанно возникающих организациях, например в К-231, где работают и люди, правильно осужденные за антигосударственную деятельность»[675]. С Дубчеком в его оценке полностью согласился Биляк.

В единогласно принятой резолюции пленума ЦК говорилось о «не всегда здоровом развитии общественных организаций (например, возникновении таких организаций, как клуб К-231)». Хотя Дубчеку и «реформаторам» удалось не допустить появления в резолюции тезиса о грозящей стране контрреволюции, говорилось об «авантюристических попытках» наступления правых сил, которым коммунисты должны дать отпор.

В Москве резолюцию пленума восприняли чуть ли не с энтузиазмом, тем более что ее поддержали все члены руководства КПЧ. На этом фоне решили даже не обращать внимания на исключение Новотного из рядов КПЧ, которое тоже состоялось на этом пленуме.

На самом деле Дубчеку опять удалось временно обмануть Москву и своих противников в Президиуме ЦК КПЧ. Под завесой приятных для Москвы заверений пленум решил главное, ради чего его и собирали, – XIV чрезвычайный съезд КПЧ был намечен на 9 сентября 1968 года. Моральная обстановка в стране под воздействием «либеральной» прессы была уже такой, что за это решение проголосовали все члены Президиума ЦК, в том числе и Биляк, на которого делали основную ставку в Москве.

Против Биляка как «догматика» и «советского прихвостня» была развернута массовая кампания в печати. Когда он приехал в Братиславу, молодежь кричала вместо «Ать жие Биляк!» (по-чешски «Да здравствует Биляк»!) «Ать шие Биляк!» («Пусть шьет Биляк!»), намекая на то, что прежде он работал портным. «Здоровые силы» в Президиуме ЦК явно побаивались открыто выступать против «реформ», что мастерски и использовал Дубчек.

Будучи мастером аппаратных интриг, Дубчек связал с вопросом о созыве чрезвычайного съезда КПЧ еще два вопроса: о законе о реабилитации и разработке закона о федеративном устройстве ЧССР. Если бы Биляк и Кольдер проголосовали против этого, их заклеймили бы как «сталиниста» (Кольдера) и «врага Словакии» (Биляка).

К тому же точно в день начала работы пленума ЦК КПЧ, 29 мая 1968 года, исполняющий обязанности начальника политической разведки МВД майор Чех передал Дубчеку важное известие из Парижа. Агент чехословацкой разведки в разведке французской SDECE под псевдонимом «Само» (некий высокопоставленный офицер) передал информацию агента SDECE, внедренного в ЦК французской компартии (ФКП). Якобы на заседании политбюро ФКП было решено, чтобы генеральный секретарь ЦК ФКП Вальдек Роше обратился к Брежневу и выразил поддержку КПЧ и ее «реформистской политике»[676].

ФКП тогда являлась одной из самых многочисленных и авторитетных компартий несоциалистического мира, и ссориться с ней Москве было явно не с руки. Излишне говорить, что Дубчека такие сведения ободрили. Весьма странно лишь столь точное совпадение разведданных с датой начала ключевого для «реформаторов» пленума ЦК КПЧ. Вполне вероятно, что агент из французских спецслужб был «двойником» и просто передал мнение правящих кругов Франции, прикрывшись ФКП. Ведь французские коммунисты легко могли бы сами сообщить в Прагу о своем решении.

Заметим, кстати, что и ЦРУ имело в то время некий высокопоставленный источник в ЦК КПЧ (он до сих пор не рассекречен), и, возможно, западные разведки просто «подкидывали» «реформаторам» то, что они хотели слышать.

Но если «здоровые силы» – Кольдер, Биляк и Индра – пока не могли еще собрать большинство Президиума ЦК против Дубчека, они тем не менее регулярно собирались в советском посольстве и строили планы по отстранению «реформаторов» от власти. КГБ пытался включить в их группу и Рудольфа Барака, но «тройка» отмела его как «интригана».