Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

В то время как американцы исподволь пугали Прагу советской интервенцией, Брежнев позвонил 19 июля Дубчеку и предложил двустороннюю встречу руководства КПЧ и КПСС. Дубчек не мог с порога ее отвергнуть, так как только что в «Точке зрения Президиума ЦК КПЧ» предлагалось то же самое. В тот же день, 19-го, политбюро прислало предложение в письменном виде (видимо, памятуя тактику формальных проволочек Дубчека в прошлом). Предлагалось встретиться всеми составами политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ 22 или 23 июля в Киеве или Львове, если там чехословакам будет удобнее[762].

Но Дубчек, похоже, очень хотел, чтобы встреча не состоялась. Поэтому на Президиуме ЦК КПЧ было решено предъявить СССР условие, казавшееся заведомо невыполнимым, – КПЧ соглашалась на встречу лишь в случае приезда всего советского политбюро в Чехословакию. Можно себе представить, что сказали бы в Белом доме, если бы, например, президент Франции де Голль обусловил свое согласие на встречу с президентом США прибытием всего американского правительства в Париж.

Это условие Дубчек в мемуарах объяснял просто: «Мы не могли игнорировать возраставшие боевые антисоветские настроения в нашей стране и даже внутри коммунистической партии»[763]. Но ведь именно о таких настроениях и писали в своем «варшавском письме» лидеры стран ОВД, а Президиум КПЧ в своей «Точке зрения» все это отрицал. К тому же выходило, что лидер КПЧ, фактически первый человек в стране, был не волен принимать решения вопреки неким «настроениям». При этом неделей раньше он был готов приехать в Москву немедленно, даже ночью, как говорил Кадару.

В Москве все же попытались как-то спасти саму идею встречи и попросили Червоненко выйти на президента ЧССР Свободу, но он поддержал линию Дубчека. Свободу пригласили принять участие в переговорах, но тот поначалу уклонился от ясного ответа.

21 июля Дубчек предложил встретиться в Словакии в городе Кошице, но советское руководство не хотело, видимо, так далеко отъезжать от границы вглубь Чехословакии. Тем не менее в Москве опять пошли на уступки Праге.

В свою очередь, Политбюро ЦК КПСС предложило провести встречу в пограничном словацком городке Чиерна-над-Тиссой. Так как там не было надлежащих гостиниц и залов заседаний, то советская делегация жила и питалась в поезде, который каждый день приезжал утром в Чиерну и каждый вечер после завершения переговоров уезжал обратно в Советский Союз. Поезд состоял из салон-вагонов и спецвагонов повышенной комфортности. От основной магистрали его отделяли еще три состава с охраной и связью, стоявшие в тупиковых ответвлениях железнодорожной магистрали, как и сам состав.

24 июля из Москвы Дубчеку предложили, чтобы в переговорах приняли участие все члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПЧ и политбюро ЦК КПСС.

Дубчек попытался оттянуть момент встречи, утверждая, что он очень занят предстоявшими визитами в ЧССР лидеров Югославии Тито и Румынии Чаушеску. Но на этот раз в Москве проявили жесткость, тем более что визиты и Тито, и Чаушеску можно было без проблем перенести на пару дней. Дубчек, правда, рассчитывал встретиться с этими известными диссидентами социалистического лагеря еще до поездки в Чиерну, чтобы там сослаться на поддержку Румынии и Югославии.

От КПСС политбюро утвердило в состав делегации своих членов Брежнева, Подгорного, Косыгина, Воронова[764], Кириленко[765], Мазурова[766], Пельше, Полянского[767], Суслова, Шелепина, Шелеста, кандидатов в члены политбюро Щербицкого, Демичева, Машерова, секретарей и ответственных работников ЦК Пономарева и Катушева.

Гомулку, Ульбрихта, Кадара и Живкова заранее пригласили в Москву на 30 июля для информации об итогах встречи с Президиумом ЦК КПЧ.

Когда чехословацкие СМИ узнали о предстоящей встрече в Чиерне-над-Тиссой, в стране опять была развязана настоящая националистическая истерия. Дубчека закидали письмами «трудовые коллективы» и просто граждане, которые заклинали его не поступаться суверенитетом.

Одновременно различные общественные организации ЧССР – от Союза журналистов до Союза архитекторов и Союза театральных деятелей – стали публиковать открытые приглашения советским коллегам посетить ЧССР и убедиться воочию, что никакой контрреволюции там нет.

Хотя Дубчек убеждал Брежнева, что никак не может повлиять на СМИ, 25 июля правительство ЧССР одобрило положения о консультативных советах при директорах чехословацкого радио и телевидения. Предполагалось, что членов этих советов назначит правительство по предложению ЦК Национального фронта (т. е. Кригеля; половину кандидатур должен был выдвигать словацкий Национальный фронт) из числа «известных политических, научных, творческих и иных работников». Одновременно правительство своим решением освободило от должности директора Чехословацкого радио Милоша Марко и назначило вместо него «ультрареформатора» Гейзлара[768].