Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Что касается Сланского, в его деле было ведь и письмо от американцев (подготовленное, как мы помним, разведцентром OKAPI), и многие члены руководства КПЧ и в самом деле думали, что бывший генеральный секретарь хотел сбежать на Запад.

Наконец, немедленный пересмотр процесса Сланского мог бы привести к волнениям в стране, так как смена прежнего курса на прямо противоположный была бы слишком резкой.

В этих условиях новое коллективное руководство КПЧ (Запотоцкий – Новотный – Широкий) решило продолжить осуждение сидящих в тюрьмах «сторонников Сланского», хотя уже и без смертных приговоров.

В мае 1953 года прошел «процесс дипломатов», главными обвиняемыми на котором были бывший посол ЧСР в Израиле и Швеции Эдуард Гольдштюкер, посланник в Турции Карел Доуфек и советник чехословацкого посольства в Лондоне Павел Каван. Государственный обвинитель требовал для Гольдштюкера смертного приговора, но ему дали пожизненный срок и отправили на урановый рудник[214].

После снятия Владимира Клементиса с поста министра иностранных дел начались аресты видных деятелей компартии Словакии, которых вместе с Клементисом огульно обвинили в «буржуазном национализме». В феврале 1951 года был арестован видный деятель Словацкого национального восстания Густав Гусак. Кроме него оказались за решеткой практически все руководители словацкой компартии: Ладислав Новоместский (депутат Национального собрания в феврале 1951 года сложил полномочия, и его кресло занял молодой словацкий политик Александр Дубчек), Иван Хорват (в 1948-1950 годах – посол в Венгрии), Даниэль Окали, Ладислав Годош. Гусак был главным обвиняемым среди «буржуазных националистов».

В апреле 1951 года Сланский, тогда еще генеральный секретарь ЦК КПЧ, заявил: «в… банде шпионов и предателей объединились чешские и словацкие буржуазные националисты. Чешские националисты Шлинг и Швермова и словацкие националисты Клементис, Гусак и Новоместский»[215]. После ареста Сланского сценарий процесса над «националистами» был переписан, и их «отрядили» в заговорщицкий центр самого Сланского.

Причем сразу после ареста Сланского были арестованы словаки из рядов госбезопасности, например заведующий отделом безопасности ЦК компартии Словакии (КПС) Оскар Валашек.

Генеральный секретарь ЦК КПС Баштованский после вынесения приговора Сланскому покончил жизнь самоубийством.

Интересно, что обвинения против «словацких буржуазных националистов» фабриковались под руководством еще одного словака – министра госбезопасности Карола Бацилека.

В конце концов, Гусака и его «подельников» обвинили в том, что под руководством Сланского и западных империалистов они готовили отторжение Словакии от ЧСР, чтобы «вбить клин между Чехией и СССР»[216]. Однако Гусак не сдался и отказался признаться в чем-либо. Даже когда он не выдерживал мучений и давал показания, то затем всегда отказывался от них. Возможно, то что Гусак так долго держался, спасло ему и другим обвиняемым жизнь – процесс так и не состоялся до смерти Сталина, а потом в ЧСР уже, как правило, не казнили.

Гусака, в частности, попытались обвинить во вредительской деятельности в аппарате уполномоченного по внутренним делам Словакии (уполномоченными назывались министры автономного словацкого правительства – Корпуса уполномоченных). Обвинили его и в том, что он хотел протащить сепаратистские положения в конституцию 9 мая 1948 года.

4 марта 1954 года проект обвинительного заключения был представлен на утверждение ЦК КПЧ. Сам судебный процесс состоялся 21-24 апреля в Братиславе.

Густава Гусака приговорили к пожизненному заключению. Ивану Хорвату дали 22 года, Даниэлю Окали – 18 лет, Ходошу – 13 лет, Новоместскому – 10 лет.

После окончания процесса ЦК КПЧ решило, что в руководстве компартии Словакии не должно быть популярных политиков общегосударственного масштаба, какими были осужденные.

Но «словацкий процесс» был, к сожалению, не единственным.

В январе 1954 года на шести тайных процессах была осуждена группа «заговорщиков» из среды военных. В жернова юстиции попали генералы Дрнец и Дргач (бывший начальник генштаба), а также ветераны войны в Испании Громадко и Антонин Свобода.

В том же месяце пришла очередь арестованных в 1950-1951 годах партийных деятелей, которых, видимо, не смогли объединить в какую-либо «группу заговорщиков». Прокурор потребовал для главной обвиняемой Марии Швермовой смертной казни, но суд приговорил ее «всего лишь» к пожизненному заключению.

В феврале 1954 года суд рассматривал дело «большого троцкистского совета», куда попали политики второго эшелона. Смертных приговоров не было вынесено, однако один из осужденных, Олдржих Черны, умер в тюрьме, так как ему не оказали вовремя медицинской помощи[217].