Весна, которой нам не хватит

Самптия, Самптия… та самая экономка и по совместительству «близкая подруга», как дипломатично высказалась бы мама, не преминув закатить при этом глаза. А ведь Эймери каким-то образом считывал воспоминания вещей, в которых эта малья была далеко не в самом пристойном виде… эта мысль мне не понравилась, я отлепилась от стены и встала рядом с Эймери.

- Да-да, конечно… – чуть растерянно ответила женщина. – Правда, я обо всём уже говорила с полицией и не раз, но…

- Я не из полиции, – улыбнулся Эймери. – Расследованием убийства мальёка Симптака занялся особый отдел Сената… Вы лучше ориентируетесь в доме, где можно будет поговорить с наибольшим комфортом?

- Пройдёмте на первый этаж, – ответила экономка. Я не была таким уж знатоком человеческих эмоций, и всё же могла бы поклясться: она нервничала, но не боялась и вряд ли что-то скрывала. А вот Эймери отчего-то горел желанием поговорить с ней.

…надеюсь, всё-таки не из-за интимных воспоминаний наволочек и простыней.

***

Малье Самптии оказалось всего двадцать семь лет. Вдова, её первый муж погиб шесть лет назад, детей у неё не было, кандидатов во вторые мужья – тоже, одним словом, ничего не препятствовало роману с хорошим образованным человеком, платившим ей приличное жалованье – несмотря на возникшие личные отношения, малья Самптия продолжила выполнять свои рабочие обязанности. Вероятно, ей казалось, что таким образом деньги она получает за дело, а отношения – результат исключительно взаимной симпатии, не имеющей никакой финансовой подоплёки.

Мальёк Реджес, по её словам вёл замкнутый образ жизни: помимо работы он практически никуда не ходил и к себе никого не приглашал. По словам мальи, хозяин нередко обсуждал с ней рабочее расписание и свои планы на день, так что она могла поручиться: никакой второй тайной жизни у него в последние два года точно не было.

- Совсем никуда не выходил? – изумилась я. – Но…

Насколько я помнила своего преподавателя по лайгону, он производил впечатление общительного, разговорчивого и довольно активного человека.

- В магазины за продуктами ходила я, – ответила бывшая экономка. – Оплачивала счета и прочее по мелочи. Что касается одежды – она изнашивалась не так уж часто…

- Может быть, к нему кто-то приходил? Студенты, коллеги... друзья? – я хотела добавить "женщины", но осеклась. Да, наше общество стало куда терпимее, но всё же состоящие в близких, но не зарегистрированных отношениях люди вызывали какую-то оторопь, и я не знала, можно ли это открыто обсуждать вслух или следует подбирать слова осторожнее. Было неловко. Вдвойне неловко из-за того, что Эймери рассказывал когда-то о своей матери.

- Практически никто, – вздохнула малья Самптия. – Редж... я хочу сказать, мальёк Симптак говорил, что ему хватает общения на работе, а здесь он хочет отдыхать, быть в покое. Со мной и Ксютой, – она слегка покраснела, и надо сказать, румянец ей шёл.

- Ксюта? – приподнял Эймери брови. - Ах, да... кошка.

- Да, он её очень любил.

- Не скажешь по её виду

Самптия опять вздохнула.

- Да, я не смогла забрать её сразу... мой-то дом во Флоттервиле, а родня против животных в доме, так что...

- Нет, я имел в виду вот эти ожоги.

Женщина пожала плечами.

- Не знаю, откуда они, но Редж точно не был к этому причастен, уверена, очень её любил, иные так и детей не любят.

- А почему у него не было детей? – я всё же пересилила себя и задала этот вопрос. Эймери бросил на меня странный взгляд, а малья снова покраснела.

- Понятия не имею.

- Ну, хорошо. Коллеги, друзья не приходили... А родственники?

- Насколько я знаю, они проживали в другом городе. Впрочем, один раз приезжали сестра с мужем, это было года полтора назад. Пробыли недолго, они с Реджем, кажется, немного повздорили, но причины мне неизвестны. Мы никогда не обсуждали его семью.

- И всё? – Эймери вдруг протянул руку и погладил малью Самптию по предплечью. Меня передёрнуло от этого жеста, и даже понимание того, что он не пытается заигрывать с ней, а работает, не особо изменило ситуацию. – Расскажите нам про того незнакомца, которого вы встретили недавно у дома.

Малья вздрогнула, но отмалчиваться не стала.

- Да, был один человек… Приходил уже после того, как Реджа не стало. Интересовался домом. Тем, кому достанется дом.

- А, действительно, кому достанется дом? – эхом повторила я. – Вероятно, той самой сестре? Или родителям?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ближайшим кровным родственникам, если нет завещания, – кивнул Эймери. – А оно, возможно, есть. И это может стать мотивом для убийства заинтересованного лица, верно?

- Какое завещание?! - вспыхнула малья Самптия. – Я ничего об этом не знаю!

- Верно, не знаете, потому что в случае наличия оглашено оно будет только после окончания следствия.