Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

Бабушка взяла меня с собой в магазин. Мы стоим в очереди за молоком. Бабушка пережидает, когда продавец – шустрая тётя в белом халате и белой косынке – откроет новую флягу. Сверху молоко и жирнее, и вкуснее. Многие женщины берут молоко какое попало, но бабушка так поступить не может. В магазине душно и скучно, я выхожу на улицу. Рядом с магазином висит почтовый ящик. Из щели ящика внизу еле-еле виднеется кусочек письма. За маленький уголок я аккуратно вытаскиваю всё письмо наружу. По причине малости роста я не могу бросить конверт обратно в ящик и бросаю чьё-то письмо в рядом стоящую урну. Я совершаю первый в жизни гадкий поступок. Бабушка выходит из магазина с молоком, и мы идём домой. Переходим улицу Красную. Сегодня будний день, машин нет, но мы всё равно переходим на зелёный свет. Мимо книжного магазина идём к нашему дому. Книжный магазин на дворовом жаргоне назывался «кайгиз». Непонятно, почему. Или так сократили «Краевое издательство», или – «Краснодарское краевое издательство». Дошли, вот и номерной знак – 19.Разбуди меня тогда среди ночи и спроси: «Мальчик, где ты живёшь?» Я бы ответил без запинки: «Красная, девятнадцать». Откуда они взялись, эта улица, этот дом, я не знаю, потому что, когда меня не было, они уже были. А меня туда принесли из Краснодарского роддома N1. Мы проходим через длинную подворотню во двор. По двору слоняется одинокий Бока. Это мой товарищ по играм хорошим и разным. Недавно, например, мы прыгали в лужу. Конечно, придумал эту замечательную игру Бока, потому что в нашей паре он был ведущим, а я – ведомым. Лужа получилась от сильного летнего дождя и была большая, как море. На нашу удачу рядом с этим морем разливанным стояла бочка, на которую Бока с трудом забирался и, распрямившись во весь малый рост, прыгал. Когда он достигал поверхности воды, когда брызги летели во все стороны, чумазая рожица друга-Боки озарялась таким заоблачным счастьем, которое взрослому человеку, конечно, никогда и ни за что не испытать… Потом на бочку закарабкивался я. Самому было не залезть, и Бока меня подсаживал. «Прыгай!» – пустота полёта, и дух захватывает, и тёплое мокрое приземление, и брызги вокруг…

«Ах!» – сказала бабушка, когда я пришёл сдаваться домой.

«Нет, нет, – строго сказала бабушка Боке, – он сегодня не выйдет, мы ещё на рынок пойдём…» Бока огорчается. Вообще-то родители назвали его Боря, но буква «р» пока у Боки не выговаривается. «Нам до буквы «р», как до Берлина», – говорит мать Бори-Боки…

Мы на рынке. Левой рукой бабушка контролирует моё присутствие, а правой перебирает овощи. Смотреть на бабушку любо-дорого, она в своей стихии. Знает, кому улыбнуться, а с кем поругаться, с какой ценой согласиться, а кому сказать: «Значит, не договорились».Покупаем мы всегда много; когда возвращаемся, бабушка несёт две тяжёлые сетки. Такие тяжеленные мне ни за что не поднять, но я помогаю, как могу – оттягиваю чуть в сторону сетку, ту, что справа, чтобы она не тёрлась бабушке о ногу. По дороге мы разговариваем. На рынке я услышал, как одна женщина говорила другой: «Такая была курочка хорошая, сама себя пожарила…» Я выспрашиваю у бабушки, как это курочка сама залезла на сковородку, сама за собой крышку закрыла, а кто же ей газ зажигал? Бабушка останавливается, ставит на землю обе сетки, смеётся, а потом подробно мне объясняет, о чём говорила женщина. Конечно, это она сама курочку и помыла, и разделала, и на сковородку положила, но курочка эта такая была свежая, такая сочная, такая жирная, что никакого другого жира на сковородку добавлять было не надо…

Мы перебираем гречневую крупу. Бабушка высыпает на стол гречкуи быстрыми движениями убирает в сторону чёрные крупинки и разный мусор. Когда на столе остаются только чистые крупинки, бабушка ссыпает их большую трёхлитровую банку. Я бабушке помогаю. Хотя сортировщик из меня медленный. «Бабушка, – спрашиваю я. – А зачем мы убираем чёрные крупинки? Их ведь тоже можно сварить».

«Можно сварить с ними, – отвечает бабушка. – Но тогда чёрная крупинка или мусор может оказаться в тарелке у тебя или у Тани, или у дедушки. И мне будет стыдно…»

Таня это моя тётя. Младшая дочка бабушки и дедушки. Она учится в институте. Недавно я её очень подвёл. Таня гуляла с кавалером. Кавалер робкий и трепетный. Парочка подошла к нашему окну.

«Мама!» – томно окликнула романтично настроенная тётя.

«Гавняма!!!» – выкрикнул я во весь голос, выскочив из окна, как чёрт из табакерки…Чувство рифмы была развито у меня с детства.