Весна незнаемая. Книга 1: Зимний зверь

Толпа на дворе загудела: сами боги послали эту девицу в Чуробор, где так ждали «первого чужеземца»!

Князь Огнеяр сошел с крыльца и снял Веселку с коня. В первый миг, когда он протянул к ней руки, она невольно отшатнулась и чуть не упала, но вот уже она стоит на земле рядом с ним, и все в ней кипит от его прикосновения. Она ощущала его всей кожей, всем существом, как будто рядом с ней стоял сам живой огонь.

– Ты откуда, девица? – тихо спросил князь Огнеяр. – Не бойся. Как ты сюда попала?

– Я… – Веселка заставила себя мельком глянуть ему в лицо, и странная красота этих резковатых черт завораживала ее. И ей больше ни о чем не надо было думать и беспокоиться; теперь за все происходящее отвечал он, тот, кто был гораздо сильнее ее. – Я – Веселка, дочь купца Хоровита. Он здесь бывал, в Чуроборе… Из Прямичева я…

Все эти слова она выговаривала скорее по привычке и сама себе уже не верила. Веселка, Хоровит, Прямичев – эти имена уже не имели никакого значения, относились к чему-то давно миновавшему. Важно было лишь то существо, которое она принесла в себе, но его имени она пока назвать не могла.

Князь Огнеяр смотрел на нее с недоверием и колебанием. Первое, что он испытал при виде девушки на коне десятника Завида, была досада, почти гнев, от которого волчья шерсть на загривке встала дыбом. Девица! Ужас! Обычай говорил «чужеземец», у него из ума не шел этот «чужеземец», и он не усомнился ни разу, что это будет мужчина. Огнеяра мутило при мысли о том, что ему придется тем бронзовым ножом резать горло одурманенной и беспомощной жертве, и он собирался обставить дело иначе. Мужчине можно дать в руки оружие и придать жертвоприношению вид обрядового поединка. Нечего и думать, за кем будет победа – он сам неуязвим, его не берет ни железо, ни бронза. Но поединок, божий суд позволит выполнить волю богов и не считать себя убийцей.

Но девушка! Ей-то не дашь меч и не велишь с благословением Перуна защищаться! Нет бы Урхо-Ульясу поехать ее провожать и догадаться войти в ворота первым! Нет, они где-то в пограничных лесах отыскали девицу из племени дремичей и привезли сюда, чтобы он, Огнеяр, ее убил!

– Пойдем! – Он положил руку на плечо молчащей девушки и подтолкнул к крыльцу, а сам обернулся к толпе: – Давай, расходись! По домам! Надо будет – позову!

Войдя в сени, Веселка сразу увидела на середине лестницы наверх молодую женщину и остановилась, пораженная. Дело было даже не в том, что женщина выглядела замечательно красивой – само лицо ее сияло чистым, добрым светом, как теплый солнечный блик на листве. Стройная и тонкая, как березка, она была бела, даже бледна, и ее светлые косы, уложенные вокруг головы, почему-то не покрывал ни платок, ни повой. Огромные серо-голубые глаза мягко светились добротой и какой-то тревожной жалостью. Белое полотно и голубой шелк ее одежды, мелкий жемчуг, которым было расшито оплечье, делали ее похожей на прозрачный ручей в ярких, напоенных солнцем брызгах. В этой женщине-березке тоже была какая-то сверхчеловеческая сила, тихая, мягкая, теплая и ласковая, как тень березовой листвы на воде в летний полдень. Но в ее облике было и что-то тревожное, даже болезненное: бледное, без румянца, полупрозрачное лицо казалось изнуренным, большие глаза смотрели с беспокойством, белая рука, опирающаяся на перекладину лестницы, тихо вздрагивала. Казалось, невидимые ветры пронизывают ее насквозь и заставляют трепетать.

– Ты посмотри! – со сдержанным гневом воскликнул князь Огнеяр и подтолкнул Веселку к ней. – Девку приволокли! Из Прямичева! От самого Меженя везли, от личивинов! Там-то как узнали?

Женщина-березка сбежала со ступенек и обняла Веселку; ее белые руки были мягкими и нежными, как лебединые крылья. Веселке вдруг стало тепло, и непонятно почему на глазах выступили слезы, сердце горячо забилось. Она вдруг осознала, как тяжело и тревожно было все, через что она прошла, но вместе с тем ее наполнило и блаженное чувство облегчения, словно она теперь в родной семье, в настоящей своей семье, и эти двое, Огнеяр и его жена, теперь самые близкие ей люди на всем свете. Только они истинно близки новой Веселке, которой далекие Хоровит и Любезна из Прямичева уже не родня.

– Идем, идем со мной! – Княгиня повела ее наверх.

– Забери ее к себе, я подумаю, – крикнул ей вслед Огнеяр и ушел в гридницу.