Весна незнаемая. Книга 2: Перекресток зимы и лета

Травы и цветы приподняли головки, рванулись вверх, стали расти, и вот они уже скрыли Громобоя, как невиданный лес. В травах мелькали и тут же исчезали образы берегинь: румяное лицо вырастало из цветочного бутона, стройное тело выходило из стебля и снова исчезало; длинные травяные листья сплетались в косы, нежные руки тянулись к Громобою и гладили по лицу, скользили по плечам. Нежная щека прижималась к щеке и тут же оборачивалась свежим упругим листом; живые яркие глаза манили и звали, и тут же зовущий взгляд сменялся блеском росы в серединке голубой незабудки… Потом все эти чудо-заросли разом опали, но в воздухе густым облаком висел запах травяной пряной свежести. Сотни запахов сплетались и пьянящим потоком лились в грудь, и от них в крови просыпались новые силы, мысли прояснялись, взор обострялся.

А навстречу мне среди чиста поля,
Среди широкого раздолья,
Семьдесят ветров буйных,
Семьдесят вихрей,
Семьдесят вихровичей! —

пела богиня, и бесчисленные ветры пали с неба на ее зов, пригнули верхушки берез. Стон прошел по роще, докатился до края небес, грозовые порывы трепали и били деревья, но голос богини Лады окреп и усилился, перекрывая шум ветра и листвы:

Ой вы, ветры буйные, братья родные!
Не ходите вы зеленого леса ломати,
На поле из корени вон воротити,
Каменны пещеры разжигати,
Моря синие колебати!
Подите вы, ветры буйные,
На море на океан,
На остров на Буян,
Там лежит бел-горюч камень,
Под камнем тем сила могучая,
А силе той конца нет!
Возьмите вы силу могучую,
Я совью из нее шелков поясок,
Завяжу я девять узлов,
А в узлах моих сила могучая!

Богиня Лада развела руки в стороны, и все бесчисленные ветры, сотрясавшие небо и землю, разом устремились к ней. В воздушных потоках мелькали искаженные лица, то хохочущие, то яростные, а за ними вились тела вроде змеиных – способные летать без крыльев, крушить и ломать без рук, преодолевать огромные расстояния без ног. Богиня взмахнула руками, и Громобой увидел вместо рук ее лебединые крылья. Лада Бела Лебедь протянула руки-крылья к Громобою, и вихри устремились к нему, обвились вокруг, завертелись, закружились… Сквозь вой и свист ветров до него доходил голос богини; самой ее он не видел за мелькающей круговертью, но голос ее звучал ясно и четко, вкладывая каждое слово прямо в его душу:

Сажаю я силу могучую
Во все суставы и подсуставы,
Во все жилы и полужилы,
В кровь горячую,
В буйную голову,
В лицо белое,
В очи ясные,
В брови черные,
Во всю стать молодецкую!
Опояшу я тебя вихрем буйным,
Облекаю синим облаком,
Одеваю красным солнышком,
Укрываю светлым месяцем,
Убираю частыми звездами!

В глазах у Громобоя мелькало бесчисленное множество видений: перед ним вставало рассветное сияние, и тут же розовый небосвод подергивало багряным, в нем загорались во множестве огонечки звезд; синее облако затягивало все в темноту, а ее вспарывал, как меч, серебряный месяц. И каждое видение обдавало его волной новой силы: багрянец рассветного неба, блеск звезд и месяца, сияние солнца вливались в его жилы, пронзали и оживляли каждый мускул. Он вдыхал могучие ветры поднебесья, и им не было тесно в его груди. И голос богини лился с неба, сплетаясь с голосами ветров и блеском светил:

Будет грудь твоя крепче железа,
Будешь ты цел-невредим,
Ножу тебя не язвить,
Копью не пронзить,
Мечу не сечь,
Топору не рубить!
Будь ты с людьми добрым молодцом,
На рати удальцом,
В миру на любованье!
Одолей ты горы высокие,
Долы низкие,
Берега крутые,
Озера синие,
Леса дремучие,
Камни толкучие,
Пески зыбучие!
И будь сила твоя могуча,
Вовек неисходна!