Весна незнаемая

– Где он? – хрипловатым, не совсем своим голосом воскликнула Веселина и рывком села, но тут же охнула, зажмурилась и откинулась назад – у нее закружилась голова.

– Тихо, тихо! – заботливо осадил ее Громобой. – Кого потеряла-то?

– Зимний Зверь где? – тревожно пояснила Веселина, недоумевая, как можно такое забыть. – Где он?

– Ты лучше спроси, где мы сами! – ответил Громобой и помог ей сесть, придерживая под спину. – Давай-ка вставай лучше, а то застудишься. Ну, на ногах устоишь?

Поднявшись, он поднял и Веселину, придерживая ее за локти. Она беспокойно огляделась, и он огляделся вместе с ней. Во все стороны простиралась пустая заснеженная равнина, без жилья, без стога, без деревца, без кустика, даже без сухой былинки, точно здесь от создания мира ничего не росло. На пределе зрения равнина сливалась с низким серым небом. Этого места Веселина не знала. Возле Прямичева таких полей не бывало… Да какой тут Прямичев! Само это слово отдалось далеким гулом и разбилось на мелкие льдинки.

– И где мы? – послушно, как маленькая девочка, спросила Веселина, не отрывая глаз от снежных далей.

– Была тут Зимерзла, так она сказала, что ее сынок Снеговолок нас сюда заволок, – неторопливо пояснил Громобой и усмехнулся: вот как, прямо песня получается. – Вон тут сидела.

Он кивнул в ту сторону, где видел Зимерзлу, и вдруг заметил на снегу какой-то красноватый блеск.

– Погоди, что это там? – Удивленный Громобой отпустил Веселину, убедился, что она стоит и не падает, и шагнул к искрам.

Красные искры на белом снегу были хорошо заметны и казались неуместными, странными – огонь на снегу не может гореть сам по себе!

Подойдя поближе, Громобой увидел, что на снежном поле, там, где сидела недавно Мать Метелей, полукругом рассеяно несколько осколков… чего? Они походили на глиняные, но на каждом из них, полузасыпанных снегом, горели пламенем какие-то черточки… вроде бы даже узоры. Нагнувшись, Громобой поднял один, повертел в руках. Обычный глиняный черепок, как от битого горшка. Только этот красный узор… Рисунок – частая косая сетка – казался смутно знакомым.

– Что это? – К нему подошла Веселина и заглянула в его ладонь.

Громобой показал ей осколок.

– Набросала тут старуха дряни какой-то… – начал он, но Веселина вдруг ахнула и схватила его за руку.

– Я знаю! Знаю! Ты посмотри: это же стужень-месяц!

– Чего?

– Знак месяца стуженя! Медведь ты неученый! Знак… Значит, выходит, это… Это… на гадательных чашах такие знаки!

– Зимерзла, что ли, гадала? – Громобой ухмыльнулся.

Все еще держа его за руку, будто он мог по небрежности выронить драгоценный осколок, Веселина огляделась. Вокруг, почти у них под ногами, поблескивали в снегу красноватые искры на таких же глиняных черепках. Веселина подняла еще один, дрожащими пальцами очистила от снега. На нее смотрела прочерченная красным огнем косая полоска – санный путь, знак месяца грудена.

– Держи! Крепче держи! – Веселина сунула осколок в ладонь Громобоя и кинулась собирать остальные.

Он усмехнулся: как будто землянику нашла!

Вскоре она держала в руках еще четыре глиняных осколка с красными пламенеющими узорами – знаками месяцев просинца, листопада, сечена и сухыя. Несмотря на долгое лежание в снегу, черепки были теплыми, линии их узоров излучали жар, согревая ладони Веселины.

– Шесть. – Веселина посмотрела на четыре осколка в своих руках и два – у Громобоя. – Почему шесть? Что это?

– Да что ты ко мне пристала? Что я в горшках должен понимать? Я тебе не гончар!

– Оно и видно!

– Видно тебе, как же! Ну и что теперь? – Громобой качнул ладонью с черепками. – Что теперь с ними делать?

– Не знаю.

Веселина вытащила из рукава влажный платок, которым недавно вытирала лицо, и завязала в него все шесть осколков.

– Там видно будет, – туманно пообещала она.

Где это «там», Веселина и сама не знала, и Громобой не стал спрашивать. Но это маленькое слово вдруг открыло ему, какой огромный путь им предстоит. Путь, который надо пройти, прежде чем хоть что-то станет ясно. Громобой понимал Веселину: ему тоже казалось, что эти шесть черепков означают что-то очень важное, но понятия не имел, что именно. Пока находка ничего не прояснила, и Громобой пожалел, что так легко отпустил Зимерзлу. Даже не догадался у нее спросить, почему ее сыновья-духи так разгулялись на земле.

– На, держи! – Веселина подала ему узелок, и Громобой сунул его за пазуху. – Куда мы теперь пойдем? Где мы?