Весна победы

Подумав немного, Н. Э. Берзарин позвонил начальнику штаба фронта генералу М. С. Малинину.

— Михаил Сергеевич, нет ли у вас поблизости кого-либо из советских дипломатов? — спросил он его. — Уж очень нужны...

Связь между штабом фронта и нами функционировала отлично. Сидя рядом с Николаем Эрастовичем, я слышал приятный голос генерала Малинина. Чувствовалось, что у него приподнятое настроение. Он шутливо ответил:

— Вижу, вам фронтового начальства уже мало. Подавайте вам на блюдечке с голубой каемочкой еще дипломатов из Москвы. Или же с кем-либо другим командующий обороной «Цитадели» не хочет говорить о капитуляции? Да ему, собственно, скоро и сдавать будет нечего...

Берзарин сообщил о занятии войсками нашей армии министерства иностранных дел.

— Хорошо, сейчас доложу маршалу, — отозвался Малинин.

Меня отвлекают каким-то сообщением, и я не слышу дальнейшего разговора. Потом Берзарин вешает трубку и, лукаво подмигивая, говорит:

— Малинин называет нас именинниками. Тридцатого апреля и в первой половине первого мая, мол, ими была Третья ударная армия, полностью захватившая рейхстаг, а сегодня наша: с боем очистила весь центр Берлина и овладела зданием, в котором размещалась ставка Гитлера.

...Штурм Берлина продолжался. Развязка близилась. Обстановка на правом фланге нашей армии стала существенно изменяться. Штурмовые отряды 26-го гвардейского и 32-го стрелковых корпусов, вклиниваясь в глубину обороны противника, отсекали опорные пункты, разрывая связь между ними. И хотя эсэсовцы применяли драконовские меры к солдатам, заставляя их сражаться до последнего, сопротивление врага стало заметно слабеть. Соединения 26-го гвардейского корпуса завершили прорыв обороны врага с востока и соединились с передовыми частями 3-й ударной армии. Фашистские войска были таким образом рассечены по всему периметру и изнутри Берлина на две разобщенные группировки, что значительно упрощало задачу их окончательного уничтожения и пленения. Да и к тому времени на многих участках гитлеровцы начали массово сдаваться в плен. Только наш 283-й гвардейский стрелковый полк отправил в тыл более двух тысяч пленных.

Позже командир этого полка Герой Советского Союза полковник А. А. Игнатьев рассказывал мне, что после выхода на Фридрихштрассе ему позвонил командир 2-го батальона, доложил:

— Фашисты непрерывно атакуют наш штурмовой отряд. На мосту через Шпрее слышен сильный гул моторов, один вражеский танк проскочил с ходу. Что делать?

— То есть как что делать? Действовать. Где видишь врага — там и бей, коль он огрызается огнем и не сдается...

Затем с Игнатьевым связался командир другого батальона Герой Советского Союза майор В. Д. Демченко:

— Пересекли улицу, вышли к станции метро, а дальше ни с места — мешает ожесточенный огонь, продвигаться трудно, — сообщил он.

— Штурм продолжать, — приказал командир полка, — выйти на Цигельштрассе и решительно действовать в направлении Гумбольдтской гавани. Сейчас вам помогут артиллеристы. Только не зарывайтесь, берегите людей. Скоро буду у вас. Тогда и подумаем, как ускорить наступление.

Вместе с заместителем командира приданного артиллерийского полка А. А. Игнатьев пробрался на КП батальона, расположенный в подвале дома.

— Где же фашистские танки, которые шли на тебя в атаку? — спросил он у комбата Демченко.

— Как где? — удивился он. — А вы внимательнее поглядите...

Полковник взял бинокль. Да, здесь прошел жаркий бой. Весь участок действий полка на Фридрихштрассе был забит покореженной вражеской техникой. Тут и обгоревшие самоходки, бронетранспортеры и подбитые танки, машины. А из станции метро севернее Шпрее фашисты продолжали вести непрерывный огонь. Продвинуться дальше штурмовому отряду действительно было сложно. Командир полка приказал подтянуть артиллерию и открыть огонь прямой наводкой.

Позже полковнику А. А. Игнатьеву удалось пробраться ближе к метро, где встретил своего замполита подполковника К. И. Зайцева. Посоветовался с ним, как быть дальше. Возникла мысль послать в метро военнопленных с предложением сложить оружие. Двое из немецких солдат весьма неохотно после долгих уговоров пошли к метро, что-то выкрикивая на ходу, но были встречены огнем.

Тем временем к нам прибыла группа советских военных журналистов и фоторепортеров. Люди это были отважные, все хотели видеть своими глазами. Рассматривая загроможденную подбитой фашистской техникой улицу, один из корреспондентов произнес:

— Ничего не скажешь. Добротная работенка! Игнатьев в тон ему ответил:

— Настоящая. Русского Ивана работа!

В это время от Демченко прибежал запыхавшийся гонец и взволнованно сообщил, что и в районе Гумбольдтской гавани пятнадцать минут назад гвардейцы батальона встретились с авангардными частями 3-й ударной армии.