Весна победы

Когда военная игра закончилась, макет Берлина был возвращен в штаб фронта. А через многие годы мне довелось еще раз увидеть его. В 1968 году я в составе делегации приехал в Берлин. Нас пригласили в мемориальный музей в Карлсхорсте. После осмотра экспозиции политработник майор И. Н. Кудинов сказал мне:

— У нас в запаснике есть большой макет Берлина и пригородов, а вот кто и когда его создал, мы до сих пор не разобрались... Может быть, вы поможете в этом?

— Давайте посмотрим.

Достаточно было взглянуть на макет, как живо вспомнились проведенные в те апрельские дни 1945 года фронтовая и армейская военные игры...

— Да это же для вас сокровище! — сказал я Кудинову. — Ведь именно на этом макете отрабатывалась фронтовая операция по штурму Берлина.

Офицер обрадовался:

— Мы немедленно реставрируем его и сразу включим в экспозицию музея...

Когда я в следующий раз посетил музей, там на почетном месте, вызывая всеобщий интерес, уже был выставлен этот редкостный экспонат завершающего этапа Великой Отечественной войны.

Наряду с подготовкой операции по линии командования и штабов сверху донизу велась подготовка к ней политическими органами, партийными и комсомольскими организациями.

Уже в первой декаде апреля состоялось собрание партийного актива полевого управления армии, обсудившее задачи коммунистов в предстоящем наступлении. В принятой резолюции партийцы заверили Военный совет, что свои задачи по подготовке и проведению армейской наступательной операции они выполнят с честью.

Собрания партийного актива были созваны и во всех соединениях армии. В частях состоялись полковые, батальонные и ротные собрания партийных и комсомольских организаций. Они прошли активно, по-деловому, мобилизовали всех участников на образцовое выполнение воинского долга.

Особое место в подготовке к наступлению заняла политико-воспитательная работа в войсках. И вовсе не потому, что идейный уровень личного состава был недостаточно высок. Красноармейцы и офицеры выполняли поставленные перед ними боевые задачи как высокосознательные советские патриоты, что, в частности, было ярко продемонстрировано в боях на одерском плацдарме, удерживать который бойцам пришлось многие сутки в сложнейших условиях. Не было необходимости и усиливать контрпропаганду против всяких вымыслов противника, который сбрасывал на плацдарм и в прифронтовой тыл с самолетов листовки с такой, например, геббельсовской стряпней: «...Мы тоже были у Москвы и Сталинграда, но их не взяли. Не возьмете и вы Берлин, а получите здесь такой удар, что костей не соберете. Наш фюрер имеет огромные людские ресурсы и секретное оружие, которое он берег дл того, чтобы на немецкой земле окончательно уничтожить Красную Армию...»[15] У всех воинов, мы были уверены, к этим бумажкам было совершенно определенное отношение: они, мол, даже на завертку цигарки не годятся — грубые, из эрзаца сделаны...

Вся политическая работа подчинялась главной задаче — воодушевить воинов на последний этап борьбы с врагом, борьбы до победного конца, неустанно популяризировать ратное мастерство лучших бойцов, мобилизовать весь личный состав на образцовое решение боевых задач. Мы разработали обстоятельный план политического обеспечения предстоящей армейской операции на берлинском направлении. Военный совет армии поставил задачу привлечь к осуществлению этого плана не только политаппарат и агитаторов, но и весь командный состав старшего и высшего звена.

Одной из больших наших забот в те дни было укрепление партийных организаций в ротах и батареях. В предыдущих боях из строя выбыло немало коммунистов, которые первыми шли в атаки и первыми попадали под губительный огонь врага. В части прибыло и необстрелянное в боях пополнение. В подразделениях возникла необходимость по-новому расставить боевой актив, и в первую очередь коммунистов, принять меры к организационному укреплению ротных и батарейных первичных парторганизаций. Для этого по согласованию с командирами было произведено перемещение коммунистов по ротам и батареям с учетом их боевого опыта, военной специальности и политической подготовки. В некоторых случаях организации пополнялись коммунистами, переведенными из тыловых подразделений. К тому же многие лучшие фронтовики вступили в ряды ВКП(б). В результате было создано много новых парторганизаций. К началу наступательной операции в армии уже было 738 первичных, 1669 ротных и им равных парторганизаций, а в них — 23 489 членов и кандидатов в члены партии[16].

Опыт показывал, что часто парторги выбывали из строя в ходе боев. Поэтому во всех ротах и батареях назначалось по два заместителя парторга, с которыми проводились инструктивные занятия. Помимо того, при каждой дивизии был создан резерв парторгов. В целом же 5-я ударная имела в резерве около 1000 партийных организаторов. Они в ходе боев потом выдвигались для замещения выбывших из строя политработников в подразделениях.