Весна с детективом

Каким ветром занесло в лежащую на отшибе Медведевку глухонемых нищих? Анита отвлеклась от дощечки с непереводимыми значками и подошла к горничной.

– Где они, твои богомолки? Показывай.

– Во дворе ждут. Я гнала, не уходят…

Анита вместе с Вероникой вышла на крыльцо. В свете, сочившемся из окон, она различила четыре невысокие тоненькие фигурки, замотанные в лохмотья. Это были женщины, чей возраст едва ли поддавался определению по причине не только плохой освещенности и повязанных на головы старушечьих платков, но и обилия грязи на лицах. Они не мылись, наверное, целую вечность и походили на кочегаров или на трубочистов, отработавших полную смену.

– Кто вы и зачем пришли? – обратилась к ним Анита.

Они вразнобой залопотали, их худощавые руки мельтешили в воздухе.

– Говорю ж, убогие, – вздохнула Вероника. – Ни бельмеса не разумеют и сказать не могут.

Анита пожалела, что не выучила язык жестов, каковой служит для общения людей, лишенных слуха и речи. Но тут из дома вышли Алекс, Марья Антоновна и с ними Ахмат. Последний стал сворачивать из пальцев загогулины и показывать нищенкам. Те радостно закивали и принялись в ответ выстраивать из замурзанных тонких пальчиков изощренные комбинации.

Анита обернулась к госпоже Госкиной:

– Он знает язык глухонемых?

Графиня сказала, что никогда ранее не слышала об этом, однако Ахмат не впервые удивляет ее, демонстрируя самые неожиданные навыки.

– Их отправила человека, – проскрежетал тот, вдоволь наобщавшись с бродяжками на беззвучном диалекте.

– Спасибо, что не дьявол, – хмыкнул Максимов. – Где они его встретили?

Оказалось, паломницы-калеки совершают пешее путешествие из Пскова в Троице-Сергиеву лавру. Путь их лежал через городок Торопец, где к ним подошла по-купечески одетая барыня, дала три рубля и наказала идти в Медведевку. Они должны были отыскать усадьбу господ Максимовых и передать им послание. Купчиха ручалась, что за это хозяева усадьбы накормят богомолок досыта и приютят на две-три ночи, чтобы те могли отдохнуть и набраться сил.

– Нет, ну как вам это нравится! – вскричал Алекс. – Наши подсказчики уже решают за нас.

– Они непоследовательны, – заметила Анита. – Впервые направили к нам посредников совершенно открыто, без каких-либо трюков и хитростей.

– Это можно только приветствовать. – Марья Антоновна протянула руку к паломницам. – Где ваша бумага? Давайте! – И, видя их замешательство, кивнула Ахмату: – Переведи!

Он зашевелил пальцами. Анита с нарастающим вниманием следила за его движениями. Нищенки наперебой замычали, их рукава захлопали, будто птичьи крылья.

– Бумага нет, – прокаркал Ахмат. – Они показывай.

– Что показывай? – переспросил Максимов, начиная терять терпение.

У него сложилось впечатление, что эти нищебродки заявились сюда, чтобы потешиться.

Но перепачканные мордашки странниц оставались серьезными. Ахмат разъяснил Алексу и остальным непонятливым, что купчиха не передавала никакой грамоты. Послание состояло в несложной пантомиме, которой она обучила нищенок при встрече. Ее-то они и собирались показать.

– Издеваются! – вскипел Максимов и со свирепой миной двинулся к посетительницам.

Анита остановила его:

– Не горячись… Пусть показывают.

Получив отмашку от Ахмата, богомолки выстроились в шеренгу и поочередно выполнили следующие физические упражнения: первая присела и развела руки, вторая отвесила земной поклон, третья до хруста в позвонках покрутила головой вправо-влево, а четвертая подпрыгнула и, приземлившись, застыла на расставленных под углом ногах, обутых в потрепанные чуни.

– Становится все забавнее! – весело проговорила Анита. – А нельзя ли еще разок?

Богомолки охотно повторили гимнастические экзерсисы. Максимов смотрел на них, как на ненормальных.

– Это все? А вы ничего не напутали?

Через толмача Ахмата они заверили господ: показали в точности все, чему их обучила купчиха в Торопце, и робко поинтересовались, будет ли обещанная награда.

– Гнать бы вас в три шеи… – процедил Алекс.

Анита была настроена человеколюбиво.

– Вероника, отведи их в людскую, дай чего-нибудь поесть, а Ерофей пусть принесет побольше сена. Не на голом же полу спать.

– Надо ли их привечать, Анна Сергевна? – засомневалась служанка. – Вон какие извазюканные. Что твои чушки.

– Не спорь. Делай что сказано.

Вероника с недовольным видом увела паломниц на постой. Куда-то пропал и Ахмат – возможно, пошел в конюшню. Он уже никого не интересовал, происшествие в амбаре померкло перед новой загадкой.

Анита, Алекс и графиня вернулись в гостиную. Уже пробило двенадцать, но никто и не думал ложиться спать. Максимов достал из буфета самый вместительный стакан – граненый, петровский – и доверху наполнил его наливкой. Как на духу сознался:

– Считайте меня простофилей, но это за пределами моих мыслительных способностей. В жизни не попадалось ничего сложнее!

– Ты так думаешь? – Анита подошла к столу, на котором были разложены по порядку листок бумаги, привезенный Марьей Антоновной, полученная днем шифрованная записка, ларчик с крупами и дощечка с клинописью. – А по-моему, все проще некуда.