Весна сменяет зиму

Война не была в диковинку в этом мире, едва набралась бы пара мирных десятилетий, когда стоял относительный мир. Но теперь было всё иначе, человечество всё глубже и глубже погружалось в трясину всеобщей войны на уничтожение, под звон оркестров и патриотичные песни будущего пушечного мяса.

Итак, шел уже шестой месяц войны. В Гетерский союз с востока вошли три мощные группировки муринской армии. Маут был верен своей доктрине победы во что бы то не стало, и от того позади наступавших ярко полыхали города и сёла.

Гетерцы были не важными воинами, и к тому же потерпев ряд сокрушительных поражений в Муринии, воевали из рук вон плохо. Не помогали и многочисленные советники из Фавии и Ашабаша. Всего за месяц ожесточённых боёв зимней компании они уже откатились на сотню километров от границы, сдав котивам несколько провинций и областей. Новый царь союза Виллам Лесо как мог боролся с разложением армии, не стесняясь проводить суровые репрессии в отношении трусов и предателей. Но, пожалуй, самый суровый подход он избрал в отношении гетерских котивов, которых принудительно сгоняли в лагеря на западе гетерии. Это вызвало восстание в Дарлии и множество кровавых инцидентов с тысячами убитыми. Виллам спасал ситуацию как мог в ожидании полномасштабного вмешательства союзников.

Северный фронт муринской армии, под командованием генерала Тармы, отдыхал после последнего боя за город Кубр. Бой дался нелегко, гетерцы как могли спасали важный промышленный центр, где располагались заводы по переработке метала и оружейные фабрики влиятельного промышленника Отту Брекерна. Но прямолинейность хмурого Окера сломила не стройные ряды врага, и тот вынужден был покинуть Кубр после недели боёв.

Город, как и многие другие взятые муринцами, был практически уничтожен. Некогда процветающий промышленный центр был подвергнут интенсивной бомбардировке, пожары бушевали несколько дней, множество горожан погибли, а те кто чудом уцелел бежали на запад. Муринцы же праздновали очередную победу и оплакивали убитых.

На захваченной оружейной фабрике царило оживление, не смотря на позднюю ночь и сильный снег с дождём, что бил в лицо и был омерзительно холодным. Солдаты-победители, словно мародёры, шныряли по опустевшим цехам и домам, в поисках чего бы то ни было полезного. Провизия явно не поспевала за наступавшими. В котелках бойцов становилось пусто. А голод не давал о себе забыть.

У обломков заводского цеха, вдоль железной дороги, лежали покорёженные вагоны сошедшего с рельс поезда. По всей видимости, в него на ходу попала авиабомба и, оставив на месте тягача огромную воронку, состав разлетелся по заводской территории словно игрушка в руках ребёнка. Среди корявого железа лежали сотни трупов гетерских солдат, их немного припорошил вечерний снег. Эти молодые ребята мчались в грузовых вагонах на подмогу защитникам оружейной фабрики, что держали наступавших котивов из последних сил. Но некий, точный муринский пилот, хотя, скорее всего это была трагическая случайность, прервал их путь почти у самой цели, поразив поезд. Кто не погиб в крушении почти наверняка погиб в тот же день в бою за фабрику.

Среди обломков и тел копошились многочисленные муринские солдаты. Среди них выделялся худой капитан, что был во главе этой группы мародёров. Он шарил по карманам убитых солдат, что ехали в этом эшелоне. Находки были скудными, но иногда попадались полезные вещички. У одного он нашёл в сумке несколько мясных консервов, с другого снял новенькие кожаные сапоги, которые убитый даже не успел разносить. Находил и мелкие безделушки, украшения из драгоценных металлов которые можно было обменять у местных на еду и медикаменты. Также очень ценились у солдат ампулы с обезболивающими препаратами, которые нередко использовались не по назначению. Капитан перевернул очередного мертвого солдата, совсем молодого, которому на вид было не больше двадцати и начал его обыскивать. В карманах ничего не было, в рюкзаке тоже ничего, кроме кружек и ложек, парень в надежде снял с пояса медива фляжку, открыл и сделал пару глотков.

– Твою мать! Опять вода! Сраная вода!

– А ты Чак чего ждал? Выпивки? – усмехнулся Орен, который занимался тем же. – Медивы не пьют! Они трезво мыслить любят! Тем более этот совсем юнец.

– Да не ври ты! Они пьют по хлеще наших! Помнишь когда мы взяли городок, который сразу после границы был, ну этот Гродень или Гордень, не помню короче. Так мы там у каждого второго мертвяка во фляжках была выпивка! Да ещё какая! На ягодном спирту! Просто отменная штука! А у этих только вода! А на кой она мне! Вода и так уже третий день с неба льётся вперемешку со снегом!

– Ищи лучше чего бы пожрать! А то мой желудок уже за другие органы взялся!

– Орен! У тебя кроме желудка и жопы, нет ни каких органов! В первый ты ешь, а вторым думаешь!

– Ну тебя Зит во второй орган! Нам собственно других органов в нашем положении и не нужно. Что солдату нужно для счастья? Поесть да поспать!