Весна сменяет зиму

Здание было пустым, всюду валялись бумаги, книги и учебники, будто только вчера здесь проходили уроки. На стенах висели объявления, расписания. Зит обратил внимание, что все портреты Маута были либо прострелены, либо изодраны. Видимо медивы уже успели поглумиться над врагом, что не мог им дать сдачи. С каждым шагом, следов мародёрства и элементарного варварства, становилось всё больше. На стенах стали встречаться разные грубые ругательства, гласящие о слабости и ничтожестве котивов, во всём богатстве матерного языка. Под ногами хрустели стёкла, один из кабинетов был превращён в туалет, другой был завален пустыми бутылками гетерской водки. Где-то встречались лужи, засохшей крови.

Школа для муринцев была святым местом, местом, где воспитывали правильных граждан, умных и полезных партии и стране. И такое варварское отношение к ней, считалась равнозначным осквернению святыни.

– Грязные свиньи, а не люди. – Гневно выругался Чак. – они, наверное, и дома себя так ведут.

– Что ты хочешь от них, друг, это же медивы. – ответил Орен.

У воспитанных пропагандой, правильных граждан Муринии, не возникало вопросов по поводу причин таких поступков. Они свято верили в ничтожность медивской нации, в примитивность их ума и в их ограниченность, что рождала мракобесие, вместо прогрессивной мысли.

Так и зачищал Чак со своими людьми комнату за комнатой, пока за окном гремели взрывы. Он искренне жаждал поскорее вернуться на поле брани и доказать, что может и хочет биться за любимую страну. Ему хотелось бить, колоть и грызть ненавистного врага. Но сейчас он вынужден был выполнять приказ и занимать оборону в школе, осквернённой врагом.

– Так, мужики, перекур. – сказал Чак и присел на парту.

Огромные, панорамные окна кабинета, в котором он сидел, дрожали при каждом разрыве, пока, совсем близко не разорвалась мина и не превратила их в груду, звенящих осколков. Капитану тут же в лицо ударил едкий аромат улицы, он вышел с сигаретой в коридор. В этот момент к нему подбежал один из солдат.

– Товарищ капитан, вам нужно глянуть, там, в подвале, ну сами посмотрите, там их сотня.

– Кого сотня? Медивов? Котивов? Тараканов? – гневно прыскнул он в ответ. – Говори понятно!

– Там люди, наши. Местные. Пойдёмте.

Чак спустился по бетонной лестнице в подвал школы и в свете десятка, моргающих ламп, увидел хаотичную массу людей, в основном женщин, детей да стариков. Было жутко душно и пахло сыростью. Где-то плакали грудные дети и при каждом разрыве снаряда рядом, взвизгивали женщины и охали старики. Зит оглядел их и насчитал без малого сотни три.

– Вы жители Аппора? – спросил у толпы Зит.

– Да. – гулко охнули голоса в ответ.

– Можете быть спокойны. Наша армия пришла вас освободить. Совсем скоро вы можете вернуться в свои дома. – радостно объявил им Чак.

Толпа загудела и зашевелилась, кто-то крикнул из людской массы.

– Это в те дома, которые вы сейчас с землёй ровняете?

– Кто это сказал? – рявкнул Чак.

В ответ была тишина. Лишь сотни голосов, тихонько перешёптывались друг с другом. Чак разозлился и снова начал.

– Мои бойцы погибают, бьются за ваш город, который им не родной. Они отдают свои жизни, во имя того, что бы выбить врага с нашей земли. Ваши дома заняты медивами, а кто-то смеет дерзить воинам освободителям?

Темноволосая, худая женщина, средних лет, что стояла рядом с Чаком, оглядела капитана с ног до головы и недовольно фыркнула.

– Что ж, вы воин-освободитель, с бабами, да детьми в школе прячетесь. Враг там, за стенами, а не здесь.

– А вот это не вашего ума дело! – разозлился Чак. – Сдали город врагу, прогнулись под медивов, а теперь ждёте, что другие придут и за вас работу вашу сделают. Да вы все должны были биться с медивами, а не прятаться, как крысы по подвалам. Или поди уже контакты стали налаживать со свиньями этими?

Капитан стоял один напротив огромной толпы при свете мигающих ламп. По лестнице застучали подошвы сапог, мгновение спустя Орен был рядом. Он попытался успокоить друга и вывести из подвала, но капитан продолжал сыпать ругательства и обвинения в адрес женщины и всех остальных. Женщина тоже была не из робкого десятка и кричала на него в ответ. Скандал решил прекратить седой старик, который схватил Чака за руку и попросил успокоиться.

– Товарищ капитан, угомонитесь. Она женщина, а вы мужчина, вы офицер, в конце концов! Будьте умнее. Не спорьте с ней, мы прячемся в этом подвале уже не первый день. У всех сдают нервы.

– Отцепись от моей руки, старикан. – Чак так резко дёрнул руку, что старик упал на пол и расшиб голову в кровь. Толпа загудела и заревела, женщина в гневном порыве влепила Чаку пощёчину и бросилась к старику, который оказался её отцом.

– Чак, друг, пошли отсюда.

Орен вывел товарища из подвала. Чак тёр зудящую щёку и причитал, закуривая сигарету.

– Совсем озверели, сами пустили врага в город, да ещё и предъявляют нам. Пристрелить бы эту сучку стоило! Дабы другим неповадно было.