Весна в Париже (СИ)

- Тогда считайте. Да, и мне надо еще две футболки для друзей… такие, как у Вас, L и XL, - Сергей вынул из бумажника пластиковую карту и положил на прилавок. Из терминала выполз чек и улегся перед ним вместе с ручкой. Он глянул на цифру – вдох остановился на полпути. Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.

- Спасибо. Я бы хотел… так и пойти.

- Без проблем, - продавец достал ножницы, вышел из-за прилавка, ловко отрезал болтающиеся бирки, достал большой пакет, аккуратно упаковал туда туфли, костюм и рубашку Сергея, уложил в отдельный пакет футболки. С вертушки он снял брелок и положил на прилавок.

- Это презент.

   Сергей взял брелок: это был позолоченный мотоцикл, на обороте была вытеснена эмблема «Harley-Davidson Motor Company». «Вот и у тебя появился свой символ – Золотой Харлей, - мелькнула у него мысль, - теперь можно и на дачу к Алексу. Осталось придумать историю. Или Берлин придумает ее за тебя».

   Сергей шел по Kantstrasse, помахивая пакетом, слушая скрип кожи, прислушиваясь к собственным мыслям. Что же тебе доставило такое удовольствие – реализация пелевинского  анального вау-импульса, платоновской идеи или просто сами сапоги? А почему Пелевину нужно верить больше, чем Платону? И почему, собственно, это нужно разделять.  Нужно ли искать корень у древа радости, может оно от этого засохнет. Или ты хочешь выделить квинтэссенцию удовольствия, выпарить в перегонном кубе до белого порошка, ссыпать его в пакетик, чтобы потом, когда какая-нибудь… сука… тебе… тебя…,  можно было развести водой, втянуть в шприц и вколоть в задницу. Опять задница, все заканчивается…    Теперь еще вспомни Фрейда, анальный тип характера и соотнесенность  дерьма и золота. Серж, ты конченый придурок, прекрати. Просто скрипи, пока скрипится. 

   Сергей поравнялся со своим отелем, но майский воздух не хотел его отпускать, и он пошел дальше. На углу сквера Savignyplatz он подошел к киоску под конической крышей, запах горчицы и Bratwurst проник в его ноздри, был он тот же, что и в первый раз, много лет назад. Сергей не стал препарировать источник удовольствия, просто заказал пару жареных колбасок, булку, большую банку Warsteiner и уселся на скамейке, укрытой куполом зелени.

   Вкусовые рецепторы сочетание братвурста, горчицы и холодного пива восприняли с восторгом и послали служебку в канцелярию мозга, там быстро поставили визу и переправили гипофизу, тот не стал волынить, нажал кнопку, и эндорфины взорвались в мозгу, морфиническое состояние разлилось с кровью по всему телу. Сергей снял куртку, вытянул ноги, закурил. Жизнь прекрасна. Если ее тебе не испортят. Или ты не сделаешь это сам. Но ты уж постарайся…

   По дорожке в его сторону шел длинноволосый бородатый бомж в старом брезентовом плаще. Он остановился возле Сергея:

- Классный прикид, приятель.

- Да и ты хиппово выглядишь.

- У меня тоже были такие сапоги.

- Та не пи…ди! – выдал Сергей по-русски, рассмеявшись от души. Бродяга понял смысл по интонации.

- Не веришь? Были. И мотоцикл был, и очки, и телки.

- Так тебе везло больше, чем мне – я вот один.

- Они еще придут. Они всегда приходят – на запах. Как кошки.

- Ладно, я тут посижу, подожду, а ты пойди купи себе пива, - Сергей достал десять евро из бумажника и дал Нострадамусу. Обычно он ограничивался мелочью, но сегодня был такой день, когда надо плеснуть в огонь вина из своего кубка, чтобы завистливые боги Олимпа не отняли у тебя удачу.