Весной в последний раз споет жаворонок

Четверть часа назад Жозе Мунитц еще улыбался судорожно и напряженно, старательно отводя глаза. Но вскоре он уже на чем свет стоит клял своих боссов, пославших его сюда, чтобы он попытался убедить этот сброд и расхваливал то, что здесь должно быть построено. Свиньи, проклятые свиньи, думал Мунитц. Вы сидите на своих дорогих виллах со своими дорогими шлюхами, у вас работают кондиционеры, ваши напитки холодны, как лед, жизнь поднимается на новую ступень, а вы наблюдаете за этим, откинувшись на спинки кресел, любуетесь на фотографии своих шлюх, прежде чем удовлетворить с этими шлюхами свою похоть. А меня всегда посылают туда, где страшнее всего, думал Мунитц.

Вождь Пайакан обеспечил конгрессу достойную подготовку. Прежде чем Мунитц успел разъяснить собравшимся, насколько успешным и благодатным для всех будет план «2010», благодаря которому Альтамира, забытая богом дыра, превратится в центр мировой гидроэнергетики, прежде чем он успел сказать, что гидроэлектростанция будет производить одиннадцать тысяч мегаватт электроэнергии, почти в десять раз больше, чем любая атомная станция, прежде чем он все это успел, воины начали свое выступление. На них были только головные уборы из перьев и спортивные трусы, но у каждого были дротик, копье и лук со стрелами. Они начали пританцовывать и ритмично выкрикивать:

— Хе, хе! Хо, хо! Хе, хе! Хо, хо!

А потом двинулись на Мунитца как будто в атаку. И Пайакан сказал, и Изабель перевела:

— Знаете ли вы, что такое kararao? Это слово означает, ни много, ни мало: Мы объявляем вам войну. Да, мы объявляем войну! Досточтимый сеньор Вандерман де Оливера Круз, председатель и правитель достойного уважения общества крупных землевладельцев, сказал: «Триста индейцев не должны стоять на пути прогресса!» Другими словами, все мы здесь — кандидаты в покойники. И это не преувеличение. Триумфальное шествие цивилизации смогли пережить лишь двадцать тысяч из десяти миллионов индейцев! — Рев. — В барах этого города после третьей кайпирниха, которую кто-либо выпивает, говорят: «За тех немногих, во главе которых стоит вождь Пайакан». Законы здесь ничего не значат. В Альтамиру не приходят газеты. У кого есть хоть какое-то имущество, нанимают охранников. — Рев. Включены все телекамеры. Постоянно мелькают вспышки фотоаппаратов. — Мы стоим на пути прогресса досточтимого общества, братья и сестры! Нас надо расстрелять, отравить, убить, повесить, мы должны быть изгнаны — ради прогресса крупных землевладельцев. Но я клянусь здесь, в присутствии журналистов из многих стран: мы не покинем своей земли! И если строительство плотины начнется, то лучше мы умрем здесь, чем где-либо еще!

Духота, крики и грохот барабанов были невыносимы. Ослабев, Изабель пошатнулась и упала на грудь Боллингу. Он подхватил ее и с волнением ощутил ее тело.

— Изабель!

Она очнулась и потрясла головой.

— Все прошло. Все в порядке. Душно здесь, правда?

Он провел влажным платком по ее шее, груди.

— Не надо…

— Я вытру пот.

— Пожалуйста, не надо!

Она отстранилась. Боллинг с трудом перевел дыхание.

— Хе, хе, хе! Хо, хо, хо! — три сотни воинов топали, размахивая копьями, потрясая луками и стрелами, строили чудовищные гримасы, приплясывали.

Марвин заговорил в микрофон:

— В Альтамире собираются построить гигантскую электростанцию. В результате здесь появится озеро площадью в тысячу двести квадратных километров, — немного подумав, он продолжил, — в два раза больше, чем Бодензее. А это — страна индейцев. Это влажный тропический лес, который тоже окажется под водой.

— Финиш, — сказал Экланд.

— Что?

Марвин посмотрел на него.

— Кассета закончилась.

Камера была укреплена на штативе. Хохотушка Кати молниеносно вставила новую кассету. Она ежесекундно боялась упасть в обморок, но все же заставляла себя улыбаться, уверенно нажимать на кнопки своих приборов и следить за колебаниями стрелки на шкале. Из-под ее наушников по щекам катились струйки пота.

— Готово! — крикнул Экланд. — Продолжай, Маркус!

— Минутку! — крикнула Кати.

Она быстро написала что-то на листе бумаги и показала в камеру:

АЛЬТАМИРА III/ГОРОДСКОЙ ЗАЛ.

— Звук? — спросил Экланд.

— Идет! — ответила Кати.

— Поехали!

Маркус Марвин продолжил:

— Чтобы выразить свой протест против строительства плотины, в Альтамиру пришли не только индейцы кайапо. Приехали защитники окружающей среды из Бразилии, — Бруно развернул камеру и взял крупным планом Бруно Гонсалеса, — из Северной Америки, Азии, Европы. Приехал известный британский поп-певец Стинг, чтобы сказать вместе с бразильскими, мексиканскими и североамериканскими индейцами: «Если влажные леса погибнут, это нанесет вред и моей стране!» Выключите, пожалуйста, камеру… На вашем канале есть записи Стинга?

— Полно, — ответил Экланд.

— И о его музыке?

— Очень много.

— Отлично. Вставим в материал.

Тихий Гонсалес что-то нацарапал на клочке бумаги и показал Марвину. «Hello», — прочитал Марвин и сделал знак Экланду. «Бетакам» заработал вновь. Марвин продолжал: