Веспасиан. Трибун Рима

Веспасиан остался стоять, устремив невидящий взор на мертвого пса, челюсти которого продолжали сжимать труп чернокожего невольника. На протяжении нескольких часов молодого человека дважды поразил разряд молнии: внезапная, неизъяснимая любовь к городу, который он видел только издалека, и к девушке, показавшейся пред ним лишь на мгновение. Кто она? Впрочем, скорее всего ему никогда не встретиться с ней снова. С трудом овладев собой, юноша тронул коня в след своим, но, проезжая через Коллинские ворота и вступая в Рим, он ощущал, как стремительно колотится в груди сердце.

Глава 6

Сразу за воротами Номентанская дорога сужалась так, что две повозки едва могли разминуться друг с другом. На смену тянущимся вдоль обочин хижинам-времянкам и склепам пришли трех-, четырех- и даже пятиэтажные многоквартирные дома – инсулы. Их высокие стены преграждали солнечным лучам путь к улице практически все время, если не считать пары часов около полудня. На нижних этажах зданий размещались выходящие на дорогу лавки, где продавались всевозможные товары. Лоточники сновали между мясниками и продавцами изделий из кожи, у дверей таверны примостился торговец живой птицей, свои услуги предлагали цирюльники, предсказатели и изготовители крохотных статуэток, изображающих богов и героев. Блестящий от пота кузнец махал молотом у открытого огня, портной сгибался, орудуя иглой, пекарь выкладывал на полки караваи хлеба, пироги и сладкие булочки.

Зазывные крики лавочников наполняли воздух, и без того напоенный разного свойства ароматами, приятными и не очень, являющимися следствием человеческой деятельности. Веспасиана ошеломил этот поток людей: свободных, вольноотпущенников и рабов, снующих по своим повседневным заботам, бесцеремонно толкающим друг друга, чтобы не слететь с приподнятой мостовой или не угодить в покрывающую дорогу грязь – по большей части представлявшую собой человеческие или скотские испражнения.

С наружной части небольших зданий – чтобы сэкономить драгоценное внутреннее пространство – размещались хлипкие деревянные лестницы, ведущие к столь же утлым балкончикам, откуда можно было попасть в комнаты второго или третьего этажа. Этот верхний уровень был населен по преимуществу женщинами. Одни занимались тем, что скребли щетками одежду, разложив ее на деревянных досках. Относительно чистые вещи уже сохли на веревках, колыхаясь на легком ветру. Другие готовили пищу, чтобы поставить ее на огонь в ближайшей пекарне. Пока обед варился, хозяйки судачили с соседками, а дети шныряли у мам под ногами или играли в бабки или кости. Размалеванные шлюхи предлагали свои услуги прохожим и перекидывались между собой непристойными шуточками, кудахча от бесстыдного смеха. Старухи просто выглядывали из окон, наблюдая за жизнью, в которой не могли больше принимать участия.

Низшие слои общества в лице воров, мошенников, шарлатанов и жуликов вели охоту на наивных и простаков, рыща среди толпы и вычисляя жертву с точностью, которая вырабатывается только за годы бесчестной жизни. То, что ускользнуло от их рук, доставалось самым презренным отбросам – нищим. Слепые, хворые, увечные или уроды, они с отчаянием, известным только тем, кто лишен всего, сражались за кусок хлеба или мелкую бронзовую монетку, осаждая немногих из горожан, кто соизволил хотя бы заметить их.

Здесь присутствовали все формы человеческого существования. За исключением богатства. Богачи обитали на римских холмах, среди чистого воздуха, и сталкивались с уличной чернью только на пути в город или из него, проездом к спокойным сельским виллам.

Флавии ехали по улице, ведущей прямо, словно стрела, в самое сердце Рима.

– Нам надо держаться этой улицы, пока она не разделится на две, – пояснил Тит, обращаясь к телохранителям, умело справлявшимся с задачей прокладывать путь через толпу. – А на развилке мы примем вправо.

Потом он повернулся к младшему сыну.

– Ну, мальчик мой, что скажешь?

– Это немного больше Реаты, отец, – с улыбкой ответил Веспасиан. – Но если честно, не знаю, что и сказать. Все так, как я и ожидал, только в десять раз ошеломительнее. Мне представлялось, что тут много народа, но чтоб настолько… Я слышал, что бывают высокие здания, но чтоб такие… Как они не падают?

– Бывает, что и падают, – отозвался Тит. – Владельцы строят инсулы с расчетом, чтобы получилось как можно быстрее и дешевле, а потом набивают туда жильцов сколько влезет. Нередко здание рушится. В таком случае хозяин живо возводит на его месте другое, а убитые обломками бедолаги могут отправляться в Гадес. Всегда найдется достаточно желающих, согласных заплатить за право жить в столице, пусть даже и в смертельной ловушке. Выбор стоит между инсулой и теми трущобами среди гробниц, что за стенами города. Но здесь неимущие могут хотя бы рассчитывать на бесплатные раздачи хлеба – император не хочет, чтобы его народ умирал с голода, ведь это означает для него политическое самоубийство. Всякому человеку со средствами известно, что от революции нас отделяет всего лишь пустой амбар.

Отец улыбнулся Веспасиану.