Вест-Индия

Серов пожал плечами, прихватил карабин и флягу с водой и начал спускаться с пригорка. Местность между ним и сопкой поросла корявыми деревьями и для любого транспорта была совершенно недоступной. Имелись тут овраги и большие камни, торчавшие из земли, скользкие предательские откосы, покрытые гниющей листвой, ямы и упавшие деревья, но в общем и целом для человека молодого и в хорошей форме неодолимых препятствий не было. Пробираясь этой чащобой, Серов то и дело узнавал ориентиры, описанные Елисеевым, — приметный валун, похожий на моржа, ручей в глубоком овраге, холм с расщепленным стволом сосны, плоскую каменную плиту, похожую на надгробье могилы почившего великана. Чувствовал он себя отлично, никаких вредоносных вирусов или иных феноменов не замечал и одолел нелегкий путь за два часа. Если что тут и казалось странным, так это тишина, какой не бывает в лесу, а тем более в дикой местности, свободной от дорог, заводов и домов. Тишина Серову была неприятна; повоевав в Чечне, он относился к ней с подозрением.

Ничего плохого, однако, не произошло, и, выбравшись из чащи, он поднялся по крутому косогору прямо к скалам. Две из них выдавались вперед, точно пара столбов, подпирающих сопку; над ними нависал карниз, склон горы между скалами был гладким и отвесным, так что все образование в самом деле напоминало гигантские врата. Ровная площадка под ними носила следы человеческого присутствия: тут валялись раздавленная пластиковая бутыль, рваная подметка и две пустые банки из-под краски. На темной каменной поверхности виднелась надпись: «Понедельник, Кадинов, Штильмарк, Ковальская, Таншара, Елисеев, 1995 год». Взглянув на нее, Серов с неодобрением покачал головой и буркнул:

— А вот об этом, друг Елисеев, у тебя не написано. Нехорошо! Добро бы в Крыму отметился или на Кавказе… А тут как-никак аномальная зона, святое место!

Но после недолгих поисков он ничего аномального не обнаружил, кроме еще одной надписи: «Чередниченко, Невинный, Шуйский, Манин. Нижегородский Политех, 1998». Срисовав ее в блокнот, Серов с минуту размышлял, платить ли Петровичу за эту четверку; потом решил, что сорок баксов деньги невеликие и скупиться, пожалуй, не стоит.

Он посмотрел на солнце, потом на часы и выяснил, что уже перевалило за полдень. Часы у Серова были отменные, самозаводящиеся, швейцарский брегет «Орион» на пятнадцати камнях, коему не страшны ни огонь, ни вода, ни медные трубы. Памятные часики, дар того клиента, который прислал к нему Добужинскую. Ценный подарок, но и причина к тому была — сына Сергея Егоровича Серов вытащил из такой клоаки, что страшно вспоминать. Прищурившись, он снова поглядел на солнце, потом окинул взглядом каменные врата и расстилавшийся у подножия сопки пейзаж. Овраги, ручьи, валуны, кривые сосны да ольшаник… Девственная картина! Если, конечно, не считать надписей на скале, банок, бутылок и всего прочего. Шагая по площадке у ворот, почти не разжимая губ, Серов замычал:

Капитан Беринг открыл наш дикий берег,
Что за чудо капитан!
И в этот берег дикий стучит волною Тихий,
Ужасно тихий океан…

Площадка кончилась довольно глубоким, метров восьми, обрывом. С другой стороны был такой же обрыв. Серов остановился и сплюнул в миниатюрную пропасть. Ну, и где искать? Что искать? На сопку лезть бессмысленно, никто на нее не взбирался, ибо маршруты всех экспедиций кончались здесь, рядом со скальными воротами. Трещин или таинственных пещер не замечается, нет и следов приземления инопланетян, ни отпечатков посадочных модулей, ни выжженных в траве кругов, ни непонятных артефактов — скажем, ржавого бластера, брошенного за ненадобностью… Есть подметка. Может, от сапога пришельца? Хотя не похоже — цифры и буквы на ней просматриваются вполне земные. Сорок четвертый размер, фабрика «Скороход»…

Задрав голову, Серов уставился в небо — вдруг оттуда придет какое-то откровение? Телепатема, ментальный импульс или незримый луч, который пометит его в качестве объекта похищения? Он даже подпрыгнул и помахал рукой, чтобы его заметили с орбиты, но небо оставалось просто небом, бездонным, блекло-голубым и молчаливым. Видимо, Андрей Серов, тридцати лет от роду, бывший циркач, бизнесмен и боец ОМОНа, а нынче сыщик, не представлял для пришельцев никакого интереса.

Тем не менее Серов обшарил площадку еще раз, спустился вниз и минут сорок рыскал в зарослях ольшаника, попутно стараясь выдумать причину отсутствия зверья, насекомых и птиц. Наконец решил, что пернатым тут не прокормиться, так как ни ягод нет, ни мошкары, а для четвероногих местность сильно пересеченная. Камни, кусты, канавы, ямы… Тут лось копыта потеряет, да и рога заодно!