Вест-Индия

Пересекая медленный водный поток, «Ворон» уверенно шел к берегу. Уже можно было разглядеть массивные ворота в середине земляного вала, палисад и несколько пушек, чьи жерла темнели над бруствером, дозорные башни по углам и колокольню — видимо, самое высокое строение городка. Он был невелик и окружен валами в форме квадрата со стороною в сотню метров; бревенчатый частокол в два человеческих роста скрывал дома и склады, но, похоже, строений было немного, десятка четыре или пять — больше бы тут не уместилось. Однако маленькая цитадель являлась лишь частью поселения; по берегу реки и со стороны джунглей ее окружали лачуги и шалаши, загоны для мулов и птицы, плодоносящие пальмы и огороды, навесы на столбах с подвешенными гамаками, дымящие печи и мастерские. Жизнь здесь так и кипела — на маленьком клочке земли, отвоеванном у сельвы и племени Каймана.

Испанцы, очевидно, не подозревали, что этой жизни вот-вот придет конец. На палисаде, у пушек рядом с воротами, стояла орудийная прислуга, сами ворота были распахнуты, и к пристани тянулись солдаты под командой пышно разодетого офицера; в предместьях мелькали полуголые фигурки женщин, тащивших воду или хлопотавших у костров, а погонщики из Арагуа сновали между загонами и навесами с сеном. «Ворон» приблизился уже на четверть мили к берегу и все еще казался испанским кораблем. Гарнизон Пуэнте-дель-Оро-и-Кирога явно полагал, что главная защита от корсаров не бдительность, а удаленность и скрытность. И правда, кто сумел бы разыскать их в дикой сельве у девственной реки, в ста восьмидесяти милях от морского побере? Пожалуй, в эти времена лишь южный и северный полюс были недоступнее.

На пристани и валах вдруг засуетились. Офицер, изучавший судно в подзорную трубу, резко опустил ее и что-то закричал солдатам. Они торопливо бросились внутрь крепости, потянули за собой створки ворот; из бойниц частокола высунулись мушкетные стволы, артиллеристы принялись заряжать орудия, и над городком поплыл протяжный тревожный звон набата. Серов видел, как женщины и арагуанцы, оставив свои котлы и животных, бегут к лесной опушке, но из-за деревьев уже выступили цепи молчаливых воинов, и в воздухе замелькали стрелы. Дети Каймана были меткими лучниками и целились только в мужчин.

— Спустить флаг! — раздался голос капитана. Пурпурные испанские стяги упали с мачт, однако «Веселый Роджерс» на месте них не появился. Черное знамя с черепом и костями было легендой, измышлением летописцев, либо время его не пришло — во всяком случае Серов его не видел ни на одном корсарском судне. Пираты Карибов не поднимали флага, рекомендуясь с помощью пушек.

Бриг разворачивался параллельно берегу, и смысл маневра уже не был для Серова тайной за семью печатями. Учился он быстро, и опыт, накопленный за полгода, подсказывал, что до крепостного вала двести метров, а в нынешнем веке это прицельная дальность стрельбы. Хоть из пушки, хоть из мушкета… Под его ногами, на орудийной палубе, слышался скрип станин, проклятия бомбардиров и громкий голос Тегга, велевшего всем стволам бить по батарее испанцев.

— Синьор Росано! — рявкнул Брукс, и с квартердека донеслось:

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Господи, будь милостив к детям своим, пошли им удачу, смерть быструю, рану легкую, добычу богатую…

Хирург читал молитву громким гнусавым голосом, видимо подражая кому-то из святых отцов, которых знал в Венеции, Падуе или ином итальянском граде, может быть, даже в Риме, папской обители. Но в этот раз закончить ему не удалось — позиция для стрельбы была слишком подходящей.

— Левым бортом… огонь! — скомандовал капитан. Палуба «Ворона» дрогнула, и десять чугунных ядер обрушились на палисад.

Залп был смертоносным. Легкий бруствер, возведенный для защиты от индейских стрел, рухнул под ударом, в воздух взмыли обломки дерева и изувеченные тела, потом раздался оглушительный взрыв — должно быть, ядро угодило в бочонок с порохом. Две пушки слетели с разбитых станин, одна покосилась, а ту, что стояла ближе к воротам, выбросило за вал. На медных стволах орудий, на земляном валу и сбитых бревнах частокола валялись трупы, десяток или дюжина, и над ними курился сизый дымок. Грохот набата на мгновение прервался, будто звонарь был потрясен картиной разрушения, затем над Пуэнтедель-Оро снова поплыл тревожный звон.

Бриг разворачивался, отвернув к середине реки. Паруса на мгновение заполоскали, потом опять вздулись, поймав ветер. Внизу орал Сэмсон Тегг: «Левый борт — заряжай! Первый, второй и третий номера — картечью! Быстрее, висельники, ленивые свиньи!» На берегу, среди баркасов и лодок, и на валу, обращенном к реке, царило безлюдье, но в бойницах частокола сверкнули мушкетные выстрелы. Команда встретила их презрительным ревом — «Ворон», недосягаемый для пуль, был в четверти мили от крепости.

— Спустить шлюпки! — донеслось с квартердека.

— Дойч, на тали![60] — распорядился боцман Стур. — Спускать с обоих бортов!