Веста

- Иногда мне кажется - я что-то помню, какие-то смутные образы... Скорее всего, это был бред, последние искаженные проблески сознания. Когда лодка перевернулась, я почти сразу захлебнулась и пошла на дно, я совсем не умею плавать... Потом окончательный мрак, какие-то искры, голоса, сколько это продолжалось - не знаю. Время для меня остановилось. И вдруг дождь... Он лил и лил прямо на меня. Помню, как я удивилась, откуда может быть дождь на дне? Потом вдруг мимо проехала твоя машина...

- Как они выглядят? Это был мой первый вопрос.

- Я не знаю. Я их никогда не видела. Никто их не видел. Мы только посредники. Они живут в море, вот и все, что я знаю. Я иногда думаю, какие они, пытаюсь их себе представить - и не могу... Вижу что-то бесформенное, огромное... Может, у них и тела нет... Не знаю, ничего не знаю...

Веста замолкла. Пожалуй, я знал об этом больше ее... Перед глазами у меня стоял четкий строй крошечных, неразличимых невооруженным глазом существ.

- Я помню себя с той минуты, как ощутила дождь. Я лежала на берегу, в куче гниющих водорослей. Потом я услышала звук мотора. Дальше ты все знаешь... Но это еще не конец. Вначале я старалась ни о чем не думать. Мне казалось, что это просто чудесное спасение, что мне повезло, волна выбросила на берег мое бесчувственное тело. Я придумывала самые простые объяснения, но потом я увидела календарь и свою квартиру и узнала, что с тех пор, как я утонула, прошло больше пяти месяцев; в тот первый момент я даже подумала, что ты имеешь к этому какоето отношение. Чтобы не сойти с ума, я должна была найти правдоподобное объяснение... А потом были сны... Но даже во сне я их не видела ни разу, хотя они говорили со мной.

Она замолчала и сидела так тихо, что, если не смотреть в ее сторону, можно было подумать, в машине никого нет.

Я испытывал к. ней беспредельную жалость, хотя она меньше всего заслуживала этого чувства. Любая другая на ее месте вряд ли сумела бы сохранить рассудок, а она как-то справилась со всем этим.

- Послушай, Веста, давай уедем отсюда. Хочешь, я увезу тебя прямо сейчас. Все забудется в конце концов, все могло тебе привидеться как в кошмаре, тебя выбросило на берег! Не было никаких пропавших месяцев! Не было! - Я почти кричал.

Она отыскала в темноте мою руку и крепко сжала. Ее ладонь была горячей, а кожа показалась неправдоподобно гладкой, словно я держал в руках лайковую перчатку... Может быть, у меня чуть-чуть дрогнула рука - не знаю, но она почувствовала, что мне не по себе от ее прикосновения, и убрала руку. Потом тихо сказала:

- Вот видишь... А ты говоришь - забыть. Долги нужно выплачивать. А я получила от них в долг не так уж мало... Всего лишь жизнь... Пусть даже такую, не совсем настоящую...

Я не мог с этим смириться и в то же время не находил в себе сил рвануть рукоятку скоростей, послать машину вперед и увезти ее отсюда. Не мог, потому что я не выдержал даже простого прикосновения ее ладони... Молчание затягивалось, превращалось в какую-то холодную стеклянную стену, отделявшую меня от нее. Чтобы как-то справиться с этим, я спросил:

- Чего же они хотят, что им нужно? Для чего они пришли к нам, поднялись со своего дна, зачем?!

- В этом нет ничего непонятного. Люди превратили океан в огромную помойку, в мусорную свалку. Им нечем стало дышать. Наверно, они считали, что, родившись на этой планете вместе с нами, а может быть, даже раньше пас, они имеют право на жизнь, такое же право, как и люди. Я могу ошибаться, это всего лишь мои догадки, но, по-моему, их разум пробуждается только в минуты смертельной опасности...

- Это же безнадежно... Человечество никогда не позволит навязать себе чужую волю. Их вмешательство может затормозить развитие, остановить прогресс. Начнется война, война, в которой их уничтожат.

- Напрасно ты думаешь, что это будет так просто. Они не так слабы, как кажется с первого взгляда, но меньше всего они хотят войны. И все же, если их вынудят, если они решат, что человеческий род не в состоянии дальше управлять планетой... Я не уверена, что в этой войне победят люди... И все же в них нет злобы, понимаешь? Это дает нам надежду... То есть я хотела сказать вам, людям, самое опасное - это посредники. Зачастую выбор случаен, а последствия... Перестав быть человеком, не каждый способен сохранить в себе добрую волю. Есть и такие, которым хочется, чтобы весь мир катился ко всем чертям вместе с ними. В первые дни мне тоже этого хотелось, но потом... Наверно, не всем удается взять себя в руки, хотя бы частично вернуть контроль над своими поступками.

- Значит, есть и другие... Мишурин?

- Да. И он тоже. Все дело в том, что наш мозг функционирует иначе, собственно, у нас не должно было бы оставаться собственных мыслей и желаний, мы были задуманы как вместилище для чужого разума. Но все оказалось сложней, чем они задумали...

- Этого не может быть! Не может!