Вестерн. Эволюция жанра

Красивая дочка содержателя отеля с нежностью перевязывает герою раненую руку. Том видит это, и ему все становится ясно. Однако, когда члены шайки пытаются расправиться со Стоддардом, Донифон становится на его защиту и уничтожает бандитов. А потом он напивается, едет к себе на ферму и поджигает новый дом, выстроенный в расчете на скорую свадьбу. Его с трудом выволакивает из огня слуга-негр.

Возобновляется выборная кампания. Теперь в конгресс хочет пройти один из крупных местных скотоводов. Его доверенное лицо — ловкий политикан, специально прибывший из Вашингтона, — публично обращается к Стоддарду, предлагая ему снять свою кандидатуру, потому что он убил человека. Стоддард выходит из зала, где проводится собрание, встречает Тома и рассказывает ему о своих колебаниях. «Ты не убивал Либерти Вэланса», — говорит в ответ Донифон. И мы узнаем, что на самом деле это он сам стрелял из темноты в бандита, ибо понимал, что иначе тот убьет не умеющего обращаться с оружием противника. Стоддард возвращается в зал и, когда подходит его очередь держать речь, ни словом не обмолвливается о том, что сообщил ему Донифон. Для участников собрания он остается героем, который избавил городок от жестокого бандита, и они дружно поддерживают его кандидатуру.

Вместе с бывшей невестой Тома Стоддард уезжает. Он возвращается в этот городок только через много лет, уже старым человеком. Жизнь его сложилась необычайно удачно. Он был членом палаты представителей, губернатором штата, а сейчас заседает в сенате. Журналисты удивляются, для чего ему понадобилось вдруг совершить поездку в такую глушь. Он отвечает, что приехал на похороны ковбоя Тома Донифона, и рассказывает, что своим возвышением обязан именно ему, человеку, который действительно убил Либерти Вэланса. Но исповедь эта уже не может ничего изменить. «Даже тогда, — говорит один из газетчиков, — когда легенда не подтверждается, она все равно продолжает жить».

Сенатор с женой проводят ночь у гроба Тома Донифона. Они прощаются со своим прошлым. Прощается с ним и Джон Форд, чьей печалью о невозвратном времени пронизан каждый кадр этого фильма. Он, создавший Ринго Кида, может быть, лучше многих других понимал, что время его прошло. Вестерну — новому вестерну — понадобились другие герои. И Ринго Кид, совершив свой последний подвиг, умер.

Несколько заключительных слов

Подытоживая результаты эволюции героя, да и не только героя, но и всего его окружения, и самой атмосферы представленных на суд читателя фильмов, мы должны рассмотреть — хотя бы в главных чертах — те явления общественной жизни и связанные с ними явления в американской литературе и кинематографе, которые подготовили эту эволюцию и способствовали ее устойчивому движению в уже рассмотренном нами направлении.

Пока американское общество было достаточно уверено в себе (причем даже в годы великого экономического кризиса, ибо и в это время сознанием большинства владело все то же стремление к «просперити», понимаемого с позиций чисто материальных), пока эта уверенность подкреплялась пиететом перед казавшимся измученным политическими и военными бурями европейцам, тщетно пытавшимся противостоять наступающему фашизму, стабильным образом жизни американцев, книги и особенно экран представляли миру по преимуществу героев энергичных, нравственно цельных, не сомневающихся в правильности избранного ими пути. И в то время, конечно, серьезная литература била тревогу по поводу незаживающих язв общественной жизни, духовного оскудения среднего класса, нерассуждающего оптимизма многих соотечественников и все большего несоответствия действительности тем демократическим идеалам, которые были провозглашены Вашингтоном, Джефферсоном, Пейном, Линкольном. Но преобладающей тенденцией оставалась вера в то, что все идет так, как и должно идти.