Вестерн. Эволюция жанра

Едет дилижанс, и уже нет рядом с ним эскорта, проводившего его до границ своего района и вернувшегося обратно. Путешествие будет опасным, предупреждает на прощание командир отряда и рассказывает о полученной телеграмме. Едет дилижанс, и в полутемном, тесном и тряском его нутре, где даже шепот не остается неуслышанным и ни одно движение любого из них не ускользает от внимания остальных, разыгрывается сложный жизненный спектакль с многозначительной игрой взглядов, полунамеками, полупризнаниями, улыбками всех оттенков, смешками и негодующими возгласами.

Сведенные вместе, эти люди, представляющие почти все общественные слои американского Запада периода его освоения, ведут себя так, как требует того их сословная принадлежность, их понимание нравственности и правил воспитания. Боязливо поглядывает из своего уголка Пикок, смущенный донельзя аристократическим соседством миссис Мэллори и величественными повадками Хэтфилда. Резок, насмешлив и нарочито развязен — в пику надутому банкиру, но прежде всего самому себе — доктор Бун. Он давно махнул на себя рукой и, словно не замечая гримас негодования на лице офицерской жены и напыщенного возмущения Гейтвуда, отхлебывает подряд из всех бутылочек своего нового приятеля-коммивояжера, распространяя вокруг густой запах виски. Бесстрастен, загадочен и неизменно вежлив со всеми Ринго Кид. Неприступно замкнута Даллас, неподвижно глядящая перед собой и внешне никак не реагирующая на недвусмысленные признаки надвигающегося скандала.

Разговаривают мало. Только доктор оживлен сверх меры, да еще Хэтфилд пытается развлечь беседой миссис Мэллори. Из его несколько туманного рассказа, полного умолчаний, явствует все же, что он одной с ней касты, что он тоже южанин, но разорившийся после войны и потому вынужденный заняться тем, чем он занимается. И как бы в подтверждение своих слов он достает старинный стаканчик фамильного серебра и предлагает напиться из него своей соседке. Увидев этот стаканчик, она вздрагивает и внимательно смотрит на игрока. Даллас протягивает руку, она тоже хочет пить. Но Хэтфилд делает вид, что не замечает этого жеста, хотя по его брезгливой мине все понимают причину такой невнимательности, и прячет семейную реликвию в карман. Тогда Ринго Кид, ни слова не говоря, протягивает Даллас фляжку. Она чопорно принимает ее, сухо кивая в знак благодарности, и только глаза выдают, насколько она в действительности растрогана этим жестом.

Наступает вечер. Дилижанс подкатывает к почтовой станции, где пассажирам предстоит переночевать. Однако ночь выдается беспокойная. Сначала выясняется, что сбежала жена владельца станции, индианка, и увела с собой сменных лошадей. А затем у миссис Мэллори начинаются роды. И это неожиданное событие расставило всех по их истинным местам. На отбивающегося пьяного доктора, который кричит, что у него трясутся руки, что он уже не может исполнять профессиональные обязанности, льют ушат за ушатом холодную воду, пока тот не протрезвляется. И тогда мы видим опустившегося человека преображенным. У него появляется уверенность в движениях, он отдает четкие команды добровольным своим помощникам, и, хотя роды трудные, он спасает не только мать, но и ребенка.

Даллас выходит в общую комнату с младенцем на руках. И это как бы открывает ее Ринго Киду с новой, неожиданной стороны. Оба они не произносят ни слова, говорят только их глаза, но говорят столь выразительно, что слов и не нужно. Все соглашаются с тем, что дня два придется подождать, чтобы миссис Мэллори достаточно окрепла. И только Гейтвуд, потеряв вдруг всю респектабельность, требует немедленного отправления в путь. Оставшись в одиночестве, он наконец умолкает и, чтобы как-то загладить невыгодное впечатление, предлагает доктору выпить. Но тот, хотя ему до смерти хочется промочить горло, говорит: «С вами пить что-то не хочется».

Ринго Кид и Даллас беседуют в кухне. Он рассказывает ей, для чего ему нужно попасть в Лордсбург. Братья Палмеры убили его отца и брата, и теперь, поскольку закон их так и не наказал, он должен сам свершить правосудие. «Жестокая наша страна», — печально произносит он. «И все-таки в ней приходится жить», — отвечает она. Даллас уговаривает Ринго Кида бежать. Она сама приводит ему лошадь, отпряженную от дилижанса. Однако, едва отъехав от станции, Ринго Кид возвращается. Он заметил дым костра на вершине дальнего холма, а это значило, что индейцы уже вступили на военную тропу. Герой не был бы героем, если бы он не остался защищать остальных.

И снова мчится дилижанс по равнине. Кучер вовсю нахлестывает лошадей, пассажиры тревожно выглядывают из окон. И вдруг перед нами открывается та самая вершина, и мы видим на ней приготовившихся к атаке индейских воинов, внимательно следящих за дилижансом. Пронзает воздух первая стрела, и тихо вскрикивает маленький Пикок, смертельно раненный в грудь.