Вестфолд

Я улыбнулась, пожимая плечами.

— Сказать по правде, я не люблю охоту. Это не мой вид развлечения.

— И почему же? Вы предпочитаете более спокойный досуг?

— Вовсе нет. Если я скажу вам, Том, за что не люблю охоту, вы будете смеяться.

— Над вами? Никогда!

— Ну хорошо. Помните: вы дали слово. Я не люблю охоту, потому что мне жаль убиваемых животных.

Он не засмеялся, скорее был сбит с толку.

— Вы что же, совсем не едите мяса?

Я снова улыбнулась.

— Ваша взяла, Том: вы поймали меня за руку. Да, я ем мясо. Но охоту не люблю. Это очень непоследовательно с моей стороны. Но ведь в наше время от женщины не требуется быть последовательной, не так ли?

— Во всяком случае от красивой женщины — ни в коем случае. От красивой женщины не требуется вообще ничего, только украшать.

Я легонько кивнула, принимая комплимент, а мысленно зевнула. Уж лучше бы мы продолжали говорить об охоте. Впрочем, положа руку на сердце, я сама вынудила его впасть в подобные банальности. Уж очень мне не хотелось вести по-настоящему серьёзный разговор.

Мимо скользили танцующие пары. Кларисса с Джорджем Грэнхэмом, де Оксенфорд собственной персоной с какой-то дамой средних лет, ну и, разумеется, Адриан с Лаурой.

— Сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что вы не принимали участия ни в одном из здешних развлечений, за исключением нескольких приёмов, — заметил Томас. — Похоже, что вы ведёте очень скромную светскую жизнь.

Я задумалась.

— Какого рода развлечения вы имеете в виду, за исключением охоты? Мне что-то больше ничего не приходит в голову.

— Ну да, охота, пикники, ещё, к примеру, казни.

— Казни? — переспросила я. — Тоже мне развлечение!

— Ну, это тоже часть современной общественной жизни, — пояснил Томас. — Люди нашего круга не так уж редко встречаются именно на таких… мероприятиях. По-моему, я видел вас на публичной казни всего один раз, именно тогда с вами и госпожой Лаурой произошла эта неприятность…

— Да-да, в этом-то как раз всё и дело, — поспешила сказать я. — С тех пор у меня с казнями, знаете ли, неприятные ассоциации. Поэтому я предпочитаю их не посещать.

Всю жизнь терпеть не могу присутствовать на казнях, и никакого отношения к мнимому похищению меня Уиллом это, конечно же, не имеет. Но опять же, стоит ли вдаваться в подробности? Ведь светский разговор — он на то и светский, чтобы беседующие не произносили того, чего произносить не положено. Однако Томас сумел правильно интерпретировать выражение моего лица.

— Мне кажется, вы осуждаете людей, которые приходят поглазеть на казнь, воспринимая её как развлечение? — прозорливо заметил он. Я вынужденно кивнула. — В этом вы неправы, Инга. Я понимаю, казнь сама по себе — зрелище не из приятных, однако она имеет огромное общественное значение. Я бы даже сказал, что казнь несёт в себе глубокий сакральный смысл. За преступление всегда приходится расплачиваться, как в этой жизни, так и в будущей. Приходя на казнь, мы проникаемся этой чрезвычайно важной истиной, как будто получаем возможность приобщиться к действу Великого Суда.

На сей раз я позаботилась о том, чтобы мои мысли нельзя было прочитать по лицу. Нет, сэр Хаксли, вы можете купиться на собственную ложь, придуманную в своё оправдание, но я в неё не поверю. Во всех графствах, во всех королевствах земли люди всех поколений и сословий регулярно ходят на казни, и вовсе не для того, чтобы проникнуться великими философскими идеями. Они приходят за тем, чтобы ненадолго приблизиться к смерти, которой безумно боятся. Подойти к ней настолько близко, насколько это только возможно, ничем при этом не рискуя. Увидеть, как обрывается эта тонкая по сути ниточка, которая связывает человека со всей той реальностью, о которой он хотя бы что-то по-настоящему знает. Увидеть своими глазами, как то, что недавно было человеком, вдруг превращается в безжизненное тело. Возможно, они рассчитывают таким образом хоть что-то понять о той неизвестности, той тайне, которой окутана для нас смерть. Возможно, надеются хоть немного уменьшить свой страх оттого, что смогли подойти так близко и спокойно возвратились после этого по домам. Но ни при чём тут ни преступления, ни кары, ни сомнительное единение высшей и земной справедливости.

— У меня сложилось такое впечатление, что публичные казни в этих местах не так уж и часты, — заметила я, немного меняя тему. — Не так чтобы они были редки, и всё же, к примеру, в столице они бывают значительно более регулярно.

— Наши масштабы не могут сравниться со столичными ни в чём, в том числе и в числе совершаемых преступлений и пойманных виновников, — предположил Томас. — Однако тут есть и другая причина. Всё дело в том, что публичными бывают только повешения, но ведь здесь, в Вестфолде, некоторое количество преступников отдают на съедение варану.

— Варану?! — переспросила я, содрогнувшись.

— Да, разве вы об этом не слышали? В таком случае, возможно, мне не следует говорить на эту тему, чтобы не ранить ваши тонкие чувства.

— Нет уж, раз начали, то продолжайте, — возразила я. — Что это за такой кровожадный варан?