Вестфолд

– Вообще-то я имел в виду раненых, – усмехнулся Статли. – Но если на то пошло, то женщин тоже.

С этими словами он снова взял меня на руки. Остаток пути мы одолели достаточно быстро.

Когда мы оказались в пределах города, я попросила Уилла остановиться и опустить меня на землю.

– Отсюда я запросто найму карету, – пояснила я. – Тебе нет никакой нужды нести меня до самой гостиницы.

– Заботишься о моем здоровье? – хмыкнул он, выполняя однако же мою просьбу.

– Почему это? – отозвалась я. – Может, просто не хочу, чтобы ты слишком много обо мне узнал.

– Это верно, лишняя осторожность никогда не повредит, – одобрил Статли.

– Я очень признательна тебе за помощь, правда, – сказала я, заметив приближающуюся пустую карету и делая кучеру знак остановиться. – И рада была знакомству.

– Это с лесным-то разбойником? – шутливо поинтересовался он. – Тебе никогда не говорили, что следует быть более разборчивой в связях?

Я беспомощно развела руками.

– Что же я могу поделать, если среди повстречавшихся мне в Вестфолде людей разбойник оказался пока наиболее адекватным?

– Такие рассуждения не доведут тебя до добра, – рассмеялся Уилл. Я уже садилась с его помощью в остановившуюся карету. – Ну что ж, до новой встречи, Инга Стабборн из Кронвуда!

Он сделал знак кучеру, и карета тронулась. Я смотрела вслед ухмыляющемуся Статли широко раскрытыми глазами. Дэнвуд Дэнвудом, но, похоже, у лесных разбойников и в Вестфолде прекрасно поставлена система осведомления. Вот уж никогда бы не подумала. И что-то мне подсказывало, что вестфолдский шериф имел о возможностях собственных противников весьма смутное представление.

Глава 3

Дни моего вынужденного заточения в гостиничной комнате тянулись медленно и тоскливо. Я проводила здесь все свое время, никуда не отлучаясь, пребывая в основном в лежачем положении с вытянутой ногой. Впрочем, жаловаться не приходилось: хорошо, что не с протянутой. Чуть меньше везения, и в Вестфолд притащили бы исключительно мой хладный труп, и то лишь в том случае, если бы смогли отскрести его от камней. Еду мне прямо в комнату приносила горничная, она же забирала потом использованную посуду. Два раза приходила меня навестить Кларисса. Сокрушалась о том, как неудачно все сложилось, рассказывала об очередном приеме, который я была вынуждена пропустить, и обещала непременно свозить меня на прогулку по замковому саду, как только это позволит мое здоровье. Здоровье пока не позволяло, однако же нога болела все меньше, так что дело медленно, но верно шло на поправку.

Единственным доступным мне развлечением было окно, выходившее во внутренний двор. По прошествии двух первых дней, когда нога особенно болезненно реагировала на всякое передвижение, я стала время от времени перебираться с кровати на широкий и длинный подоконник. Горничная по моей просьбе постелила на него толстое мягкое одеяло, и я полуложилась поверх этого одеяла, как положено, вытянув ноги. Таким образом в хорошую погоду можно было распахнуть ставни, подставить лицо ветру, а иногда и косым солнечным лучам, послушать щебетание птиц и поглазеть на происходящее во дворе. Впрочем, не только во дворе.

Дело в том, что здание весьма популярной гостиницы было в свое время достроено и в результате имело теперь форму кочерги. Моя комната располагалась совсем недалеко от угла, соединявшего две части дома, и потому некоторые из окон, проделанных в тянувшейся перпендикулярно стене, находились весьма близко от моего. Устроившись на подоконнике и как следует распахнув ставни, я по сути сидела как раз напротив некоторых окон.

В один прекрасный день из такого окна, расположенного на один этаж выше моего, раздались громкие крики. Затем штора отдернулась, и в проеме возник женский силуэт. Женщина была не то полуодета, не то полураздета (предоставляю читателю самостоятельно решить, который из этих вариантов выбрал бы пессимист, а который – оптимист), длинные растрепанные волосы разметались по плечам и спине. Она что-то громко кричала, при этом эмоционально жестикулируя. Из наиболее часто повторяющихся слов до моих ушей доносилось «мерзавец», «бабник» и «обманщик». Вскоре в поле моего зрения появились мужские руки, попытавшиеся оттащить женщину от окна, но эти усилия оказались безрезультатными.