Vestnik

Джеральд вновь заволновался, судорожно привстал в кресле, пытаясь опереться о край стола. Алекс невольно подхватил его, чувствуя, как жесткие холодные пальцы впиваются в предплечье.

– Сынок... Мне так жаль... Так жаль, что я говорю тебе... Я все эти годы знал, но это была наша тайна. Наша. Эта женщина – убийца. И мы тоже виноваты, мы обо всём знали и скрыли это. Прости нас...

*                      *                      *

23:57

– Вот это я понимаю – скелет в шкафу.

– Два скелета, если уж на то пошло. – Алекс откинулся на спинку кресла, впервые перестав следить за дорогой. Уже какое-то время за ними никто не гнался.

– Похоже, ты отцу тоже не особо веришь.

– Я верю, что он что-то видел, но вот насчет выводов...

– И что думаешь делать?

– Хочу составить собственное мнение о Каталине Чесбери.

– Какие у вас все здравомыслящие в семье!

Алекс закрыл глаза, прикинувшись сонным хорьком в надежде переждать бурю.

– Сперва ты рассказываешь, что у тебя ум за разум заходит из-за недосыпа и депрессии, а теперь собираешься в гости к потенциальной убийце! Ее присутствие, безусловно, поможет тебе спать по ночам. Мертвецки крепким сном.

– Брось, Рон. Ты только что сам не верил...

– Есть разница между «маловероятно» и «невозможно»?

– Давно надо было тебя позвать – не было бы проблем с бессонницей.

– Алекс! – Старик хлопнул ладонью по рулю, едва не отправив их в кювет. Райн даже не заметил.

– Тетушка Каталина зовет отметить семейный праздник, она жаждет примирения, – пробормотал он. – Если не приму приглашение, следующего уже не будет. Либо я еду сейчас, либо не еду вовсе.

– Сперва разберись с собственными проблемами, а потом играй в детектива.

– Мне нужно сменить обстановку, чем не повод. И немного адреналина не помешает.

– Одному тебе ехать нельзя.

– И кого предлагаешь взять? Я не хочу посвящать в подробности случайных знакомых. Тебе почти восемьдесят, да и хорек маловат – не уверен, кто кого будет охранять.

– Ну, поязви еще, – огрызнулся Тэйси.

– Надеюсь, Джулию ты в расчет не берешь?

– Она знает, куда ты намылился?

– Знает. Письмо пришло при ней. Об убийстве я ей рассказывать не буду. Надеюсь, ты тоже. Паранойи в ней больше, чем во всех присутствующих, не говоря уж о любопытстве.

– И не говоря уж о том, что она является частью всего того, что тебе «до чертиков надоело»?

Алекс выпрямился в кресле и впервые посмотрел Рональду в глаза: – К вам с Джулией это не относится.

Тэйси пожал плечами.

– Ради твоего спокойствия завтра еще раз проконсультируюсь с врачом насчет бессонницы. Поездка не займет больше десяти дней. Если станет хуже, уеду. Или позвоню тебе.

– И когда ты летишь?

– Послезавтра.

*                      *                      *

Брисбен

12  октября, 10:30

До прихода Джулии оставалось полчаса. Алекс отхлебнул кофе и тихо ойкнул, забыв, что тот только что сварен. Боль с языка плавно перетекла в горло. На столике лежал авиабилет – рядом с английским письмом, продолжавшим отравлять воздух старомодной фиалкой.

Уже второй час Алекс, скрючившись, сидел на диване и силился перебороть усталость. Мысли вяло царапались в голове, и иногда ему казалось, что он знает, как нужно поступить. Но через мгновенье уверенность уходила, и он снова бездумно таращился в черное окошко кофейной гущи – или на конверт.

Снять трубку, набрать номер, признаться Рональду, насколько плохи дела. Может быть, сразу позвонить в клинику. Рука не слушается. Будто тело действует само по себе. Стоило бы испугаться... Нет, даже страх липовый. Так оно работает? Мысли рассыпаются. Тяжело думать о чём-либо, кроме поездки. Кроме билета на столе и убийства.

По-прежнему никакого страха.

Алекс не знал, как следует дознаваться до преступления, со дня которого прошло тридцать пять лет. Впрочем, он бы и до свежего преступления предпочел не докапываться, но поезд ушел, оставив его с двумя гипотетическими трупами на руках. Для начала стоило выяснить, жили ли они вообще – вне одурманенного воображения Джеральда Райна. Да, успокаивай себя. Сегодня должно быть проще.

Ночью удалось поспать несколько часов. Затем раздался телефонный звонок, и Алекса подбросило, словно в подреберье воткнули оголенный провод. Звонил старый школьный друг, онколог, неделей раньше согласившийся обследовать больную голову Райна. Положив трубку, Алекс впервые за долгое время испытал некое подобие радости: «Опухоли нет. Отоспись, поезжай в отпуск, покажись невропатологу». Совет насчет невропатолога шел под номером один, но маячивший на столе конверт посчитал, что это не суть важно.

Опухоли нет. Славно. Однако чувство было слишком трепетным, чтобы задержаться надолго.

«Значит, психоз».