Вестник

– Я ухожу, – сказал Аард Миррт, остановившись на пороге лаборатории. – Время пришло: моя пара проснулась. И теперь я должен быть рядом с ней.

Я аккуратно закончил рисовать руну на теле очередной костяной гончей и, отряхнув руки, выпрямился.

– Ты еще вернешься?

– Возможно. Просто чтобы убедиться, что ты еще жив и не планируешь окончательно превращаться в нежить. Но я благодарен тебе за все. И обещаю, что вещи, которые ты не хотел бы делать общеизвестными, не станут достоянием моей стаи. А сведения, которыми ты хотел бы поделиться, напротив, я постараюсь до них донести. Слово.

Это он о координатах моего логова? Или о вампирах, на которых за прошедшие годы вдоволь успел насмотреться?

Признаться, я не ожидал, что мрон с таким спокойствием отреагирует на моих птенцов, в том числе и тогда, когда я познакомил его с Нумом и Нардисом. Помнится, первое время они даже пытались меряться силами, и сравнение, надо признать, было не в пользу мрона. О том, что он испытывает к ним инстинктивную неприязнь, причем довольно выраженную, я тоже, разумеется, догадывался. Однако в ответ на мой вопрос Миррт только усмехнулся.

– Я смог смириться с твоим существованием. Я тебе поверил. Так почему же я должен без оглядки нападать на тех, кого ты создал и кто по сути своей гораздо ближе к людям, чем ты сам? При том, что ничего плохого они пока не совершили?

Это было смело. Мудро. Благородно. И это настолько отличало Миррта от остальных химер, что я решил, что в любом случае сохраню память о нем так же, как сохранил воспоминания об Итане Миррте.

Достойных людей следовало помнить. Так я считал. Тогда как сам Миррт…

– Это будет непросто, – обронил я, когда он подкрепил свои слова клятвой на крови. – Даже сейчас твои сородичи чрезвычайно упрямы и с опаской относятся ко всему, что связано со мной. Вряд ли тебе удастся их переубедить.

– Инстинкты и многовековую вражду в одночасье не преодолеть, знаю, – согласился мрон. – Но хотя бы один род при необходимости будет готов тебя выслушать. И хотя бы мои потомки будут помнить то, что ты для нас сделал.

Я кивнул.

– С твоей стороны это более чем щедрое обещание. Я оценил.

– Живи в мире, враг мой, – так же спокойно ответил оборотень и, махнув рукой напоследок, быстрым шагом вышел из лаборатории.

– Мр-р, – окинула меня благосклонным взглядом задержавшаяся на пороге черная кошка, после чего тоже отвернулась, вильнула хвостом, и спустя несколько мгновений мое логово опустело.

Я вышел из пещеры и, отойдя от входа на несколько шагов, в задумчивости уставился на окружившие меня горы. Зима сейчас была в самом разгаре. Зеленые склоны надежно спрятались под толстым слоем снега и льда. Ночью они, правда, казались серыми, местами даже унылыми, однако мерцающие в небе звезды заставляли их то и дело вспыхивать крохотными серебристыми искорками. И это настолько преображало однообразные горные пейзажи, что, пожалуй, я в чем-то начал понимать Кариура, который в свое время так любил на них смотреть по вечерам.

– Ну что ж, все не так уж и плохо, – вполголоса обронил выбравшийся из пещеры призрак. А следом за ним ко мне подошли и уселись по бокам мои верные гончие. – Шпиона у нас под боком больше нет. Информацию от него мы всю, какую хотели, получили. Ну а когда он сюда вернется…

Я качнул головой.

– Он не вернется, Мор.

– С чего ты решил?

– С того, что пока он был сам по себе, остальную стаю не особенно волновало, где он бродит и чем занимается. Он ведь не вожак. Даже не претендент. Поэтому на важнейшие решения в стае не влияет и конкурировать с нынешним вожаком за власть, скорее всего, не будет. Но растить детей он непременно вернется к себе в долину. И будет лучше, если никто не узнает, что он так много времени провел рядом со мной. Помнишь Норда? А его брата-подпевалу? И то, как они пытались раздавить Итана? Если кто-то заподозрит Миррта в предательстве, они выпотрошат его наизнанку. Вряд ли он захочет рисковать семьей, поэтому и не вернется, Мор. Да и обещание свое вряд ли сумеет выполнить в полной мере.

– Думаешь, он слукавил? – насторожился призрак.

– Нет. Но он забыл, что с каждым поколением чистой крови в его роду будет оставаться все меньше. Он сам полукровка. И его дети будут такими же. А лет через пятьсот или тысячу чистой крови в них останется еще меньше. Тогда как вместе с чистотой крови будет постепенно угасать и память рода.

Мор испытующе на меня посмотрел.

– Тогда, вероятно, это хорошо, что мы не все ему рассказали?

– Он тоже много чего от нас утаил, но это в общем-то и неважно. Самое главное, что он хотел от меня получить, – это уверенность в моих мирных намерениях. Ну и заодно научился лучше контролировать себя. Я по мере возможностей постарался ему в этом помочь, так что обмен был почти равнозначным.

– Что же он, по-твоему, от нас утаил?

– Ты обратил внимание, что за эти годы он практически не изменился? – повернулся к призраку я. – Не постарел, не ослаб, не утратил сноровки. А ведь десять лет прошло. Не так уж мало и для оборотня, и для человека. Тем не менее у него ни морщинки новой не появилось. О чем это может говорить?