Вестник

Правда, длилась его беспомощность недолго. Всего за несколько секунд обломки позвонков с хрустом вернулись на привычное место, а тварь ловко подпрыгнула, встала на все четыре лапы и без колебаний ринулась в новую атаку, окончательно идентифицировав меня как врага.

Я поначалу подумывал ее скрутить, чтобы потом изучить и во всем разобраться, однако тварь настолько быстро восстанавливалась, что даже мне не удавалось травмировать ее настолько аккуратно, чтобы не убить и при этом успеть обезвредить. К сожалению, подручных инструментов я с собой не прихватил. Ни веревки, ни цепи… а без них эта зараза только попортила мне когтями камзол. А когда она попыталась вцепиться мне в горло, пришлось принять меры и, улучив момент, просто-напросто свернуть странной твари голову.

После этого двигаться она наконец-то перестала, ее глаза помутнели и погасли, однако изучить непонятное создание я все равно не смог, потому что практически сразу до меня донесся подозрительный шорох и клацанье когтей из ближайшего тоннеля. Там же я заметил стремительно приближающуюся толпу из таких же уродливых созданий, как то, что лежало у меня под ногами. Причем их было много, штук тридцать навскидку. Все они перемещались не на двух, а на четырех конечностях, как звери. Более того, ни один при виде меня ни мгновения не колебался, так что вся стая, едва показавшись, с яростным шипением ринулась в бой.

Я поморщился и, выпустив на свободу проклятие, избавил себя от необходимости воевать с многочисленными тварями вручную. А потом прошелся между осыпавшимися на пол костями и, изучив их, пришел к выводу, что моя догадка насчет происхождения этих существ верна: все-таки это были люди. Видоизмененные, уродливые, во многом утратившие свой прежний облик и разумные лишь частично, однако все-таки люди. Не звери. И даже не зомби, как можно было бы подумать.

Но как такое могло произойти? Что у них случилось с аурами? Откуда эти ребята вообще взялись? В результате неудачного магического эксперимента? Случайно стали жертвами какого-то мерзкого заклятия? Сбежали из чьей-то лаборатории? Или, может, выродились естественным образом?

Все это выглядело сомнительно. Эх, если бы у меня остался нормальный образец, я смог бы сказать о причинах более уверенно, но увы — на полу лежали лишь кости. И даже тот, самый первый монстр, лишился плоти, потому что я несколько поспешил и зацепил его проклятием Саана, тем самым лишившись единственного источника информации.

Впрочем, может, еще не все потеряно?

Я поднял с пола деформированный человеческий череп, скалящийся на меня до безобразия длинными зубами. Запоздало определил, что среди них не имелось ни резцов, ни жевательных зубов, а остались лишь здоровенные клыки, предназначенные для того, чтобы рвать добычу. Пришел к выводу, что для естественного процесса подобные изменения нехарактерны. После чего поджал губы и решительно направился вглубь тоннеля, намереваясь выяснить, откуда взялась эта напасть и кто посмел использовать нормальных людей, чтобы создавать из них неуправляемых чудовищ.

* * *

Не знаю, то ли я не там искал, а то ли уничтоженная мною стая была единственной, но больше никого я в подземельях не нашел. Проболтавшись там почти до вечера, отыскал сразу два спуска на нижние уровни, но и это не дало результатов, поэтому я с неудовольствием выбрался в город и, недолго думая, направился в наш старый дом, за которым, как перед уходом пообещал мне Нардис, до сих приглядывали верные ему люди.

В городе в это время царило позднее лето. Все еще теплое, без дождей и слякоти, но неумолимо меняющаяся окраска листвы на деревьях недвусмысленно намекала, что скоро столица в очередной раз оденется в желто-красные одежды, а следом за ними сюда придут и холода.

Правда, поскольку мыслями я все еще бродил где-то в подземельях, то отмечал детали мельком, машинально, и не сразу обратил внимание, что за последние два века квартал Бедняков заметно преобразился. И лишь когда дошел до нужного перекрестка, осознал, что на улице уже довольно темно, но меня… неплохо одетого, одинокого и беззащитного с виду мальчика… так никто не остановил. И даже ограбить ни разу не попытался.

Это было необычно.

Помнится, в наше прошлое пребывание в столице этот район считался неблагополучным. Одинокому прохожему в темное время суток сюда вообще было лучше не соваться. А сейчас по всему пути моего следования горело исправно работающее уличное освещение, улицу Погасших фонарей справедливо переименовали в улицу Светлую. Сама она выглядела на удивление чистой, дома вдоль нее тоже резко выросли в размерах и изменились к лучшему. Там, где раньше располагались некрашеные халупы, теперь стояли вполне приличные здания. Вместо помоек и пустырей виднелись аккуратные садики и скверы. А по дороге в кои-то веки курсировали городские патрули, и первый же из них немедленно заинтересовался причинами, по которым я находился на улице в одиночестве.