Вестник из Бездны

Так началось мое путешествие вокруг света длиной в пять лет. Музеи Москвы, руины в Греции, Парфенон, подземный город Петра, еврейский Израиль, мусульманская Мекка, статуи острова Пасхи. Велерад таскал нас с Клео по всему миру, разыскивая старейшие памятники истории и следы какой-то Колыбели Цивилизаций. Она снабжала «папу» маной для его сверхнавыка Слова и даже “делилась с ним крупным сознанием”, все свободное время уделяя моему воспитанию, словно я был ее настоящим сыном.

Каждый день, каждый прожитый час, Клементина старалась меня чему-то научить. Вечно молодая шутница, энергичная на людях, она подкалывала Вела, когда требовалось подтвердить легенду супругов. Обычно такое происходило на таможенном контроле или при заселении в очередной отель. Светлые волосы, веснушки на всем лице, зеленый оттенок глаз и поразительно яркий смех. Если бы существовала одаренность в виде жизнерадостности, то Клео однозначно ее бы имела. Велерад как-то обмолвился, назвав ее «любимой дочерью неба». Некий дар, черта души или способность позволяли ей быстро восполнять свой запас очищенной маны и делиться им с другими.

Домашнее обучение началось буквально через неделю после того, как мы покинули дом бабушки. Первым шагом было расширение моего словарного запаса. Десять терминов, их значения, затем щелчок пальцами Клео — и знания оседают на дне памяти. Неважно, где мы находимся — в самолете, номере отеля или в полевом лагере с палаткой. И снова, и снова, и снова. Потом задачка: рассказать историю, задействующую минимум 90 % изученного, чтобы «понятийное ядро» закрепило разрозненные знания в завершенные блоки памяти.

Так прошли первые два с половиной года нашего путешествия.

…

Флэшбэк 2 из 4

12 июля 2001 года, Алексей Чадов, семь с половиной лет, город Каир, Египет

После очередного исследования таинственного города-памятника Аркаим в Челябинской области мы снова прилетели в Египет, заселившись в скромный семейный номер на четвертом этаже старой гостиницы. Апартаменты состояли из одной средненькой спальни-гостиной, поэтому мы все ютились в одной комнате.

Клементина щелкнула пальцами, назвала термины, их описание, снова щелкнула. Мое подсознание привычно перенесло знания из краткосрочной памяти в долгосрочную.

Велерад недовольно хмыкнул. Сидя на пыльном диване, “папа” читал очередной древний фолиант.

— Не наигралась еще? Нравится обучать такой сырой, податливый материал, как твоя ручная обезьянка?

Клементина остановила щелчок, переключаясь с нашего диалога на «мужа».

— Сходи в бордель, мужлан. Или, на худой конец, поиграй где-нибудь в одиночестве.

«Муж» не повелся на явную подколку. Ему было откровенно скучно целыми днями разбираться с музейными экспонатами прошлого и смотреть, как под боком потенциальная напарница по работе уделяет внимание «ширме» в виде ребенка. Велерад пытался переключить ее внимание на себя, но Клементина отказывалась становиться ему полноценной опорой. Снова, снова и снова. На фоне всех встреченных мной людей Клео и Вела отличала поразительная твердость в вопросе убеждений и принятых решений. Два года знаков внимания не находили отклика, разбиваясь о холодное отношение. Странная у нас получилась семейка.

Мы были в Каире уже второй раз за два года. Дешевый отель неподалеку от пирамид — отвратительная еда и шумные соседи. Видя странный диалог между «мамой» и «папой», я посмотрел на Клео в ожидании ответа.

— Кто я для тебя, Клео?

Она смутилась и с заминкой улыбнулась.

— Дитя мое, ты уверен, что сможешь понять ответ?

— Нет.

— Но все равно хочешь узнать основу наших взаимоотношений?

— Да, — я задумался, подбирая нужные слова. — Человек существует в контексте общества. Нет общества — нет и человека, а только дикарь с набором инстинктом. Кто я? Кто ты мне, если не мама? Кем приходится мне Вел? И кем он приходится тебе?

Велерад довольно ухмыльнулся, встретился взглядом с Клео и снова углубился в чтение старого фолианта на коптском языке. Древнеегипетском, если быть точнее. «Папа» выглядел всегда одинаково, следуя образу диванного туриста-археолога из дикой глубинки России. Длинные салатовые шорты, рубашка в тон, рюкзак и кепка. И только когда мы оставались наедине, истинная личина хорошего притворщика проявлялась, показывая его язвительную, токсичную манеру общения. Присутствуя где-либо, Велерад будто пачкал это место своими комментариями и насмешливым взглядом.

— Давай, мамаша! Расскажи обезьянке, как все обстоит на самом деле! Нет? А может, обнимемся и позабудем все невзгоды, тихо ожидая конца этого гребаного мирка? Чего уставилась?!

Клементина отвернулась от «мужа», щелкнула пальцами. Память в очередной раз переложила воспоминания из краткосрочного отдела в долгосрочный, включая и этот разговор.