Вестник Хаоса

Выкинув руку, Камия легонько врезала Егору по животу и, когда тот согнулся, сгребла его тунику на груди, притянула парня к себе и поцеловала. Мгновенно позабыв обо всем на свете, бросив импровизированное ружье, Егор обхватил Камию, крепко обнял и, закрыв глаза, впился в ее мягкие губы. В тот же миг руки девушки сомкнулись вокруг него и так сильно прижали к себе, что, казалось, еще чуть-чуть и треснут кости.

Так они и стояли, обнявшись, задержав дыхание, жадно впитывая и запоминая вкус поцелуя. Первого и, возможно, последнего.

Воздух кончился, и молодые люди нехотя отстранились друг от друга. Отступив, девушка с укором ткнула Егора в грудь и спросила:

— Ты… Вот почему ты откладываешь всё на последний момент? — Она сердито топнула ногой и вспыхнула. — Мне мало… Я хочу больше. Намного больше. А ты… если бы ты всегда вел себя, как сейчас, то я уже давно получила бы всего тебя. И отдала бы тебе всю себя.

— Ну извини, — хриплым голосом прошептал Егор. — Я тоже не думал, что больше всего на свете мне захочется быть с девушкой, которая ругается, постоянно меня бьет и каждую ночь превращается в волосатое чудовище.

— Гад, — очаровательно улыбнулась Камия. Став серьезной, она погрустнела. — Обязательно вернись. Ты единственный в мире человек, с которым я могу быть вместе.

— Знаешь, я даже рад тому, что ты оборотень, — признался Егор. — Ведь ты никогда не сможешь уйти от меня.

Поднявшись на цыпочки, Камия поцеловала Егора и отпрыгнула назад, едва он попытался обхватить ее.

— Вернись, — пятясь назад, шмыгнув носом, попросила она. — Настоящего героя должна ждать настоящая награда.

Развернувшись, Камия побежала к дожидающимися ее в следующем зале князьям.

— Я вернусь! Обещаю! — крикнул вдогонку Егор, поднял оружие и, расправив плечи, направился ко входу в тронный зал.

Брезгливо покосившись на лужу крови, он схватился за ручку двери, потянул ее на себя и, задержав дыхание, скользя в крови, вошел в тронный зал. От увиденного внутри зрелища его решимость мгновенно испарилась, а к горлу подступил тугой ком отвращения.

Бойня… иначе не сказать. Тронный зал буквально утопал в крови. Она была везде и всюду — на стенах, на белых колонах, на стоявшем в отдалении троне. Но больше всего ее было на полу. Толстым слоем еще не успевшая подсохнуть кровь покрывала весь зал, в ней плавало оружие, куски одежды и плоти. Но, что странно, больше в зале никого и ничего не было. Лишь позади трона в воздухе висела круглой формы дыра в пространстве, сквозь которую были видны серые камни пола с пробивающейся между ними травкой и стволы деревьев поодаль.

Сверху перед лицом упала капля крови. Егор задрал голову и чуть не рухнул. Трудно было поверить, что хладнокровный маг, жестко контролирующий свои мысли и желания, когда-либо утратит власть над самим собой, однако доказательств его вспышки ярости висело более чем достаточно. Но как же сильно нужно было ненавидеть этих знатных первородных, чтобы сотворить с ними такое? Как же сильно он был привязан к матери и какую же невообразимую боль он должен был испытать от ее утраты, чтобы так… нет, не расправиться, а казнить столько народа? И это точно была казнь. Расчетливая, до безумия жестокая месть. Выражения посмертного ужаса, застывшие на опухших, посиневших лицах повешенных наместников не оставляло в этом никаких сомнений…

Прикрыв рот ладонью, стараясь не глядеть вверх, Егор побежал к открытому для него проходу, стремясь как можно быстрее покинуть жуткое место. Страх гнал его вперед, и он, не раздумывая, прыгнул в дыру в пространстве, и та мгновенно схлопнулась.

Во вновь повисшей в тронном зале гробовой тишине сверху упала капля крови. Она разбилась о лужу с оглушительным в тиши звуком «кап», и всё опять стихло.

Глава 46

Место, избранное первородным для последнего сражения, показалось странным. Теплое, тихое, даже безмятежное, оно больше подходило для успокаивающего душу отдыха, чем для схватки, в которой должна была решиться судьба целого мира. Разве что висящее над верхушками деревьев солнце было довольно необычным — вместо желто-красного, серое и тусклое. Контуры всего в его свете выглядели расплывчатыми, нечеткими, как в сумраке.

Глянув по сторонам, Егор без труда догадался, куда попал. Под ногами — обугленные до черноты камни первого этажа разрушенного поместья, стены которого по кусочкам валялись в высокой, по колено, траве. Из щелей в полу пучками торчала зелень. Пятачок из камней некогда окружало идеально ровное поле садового участка, но оно давно заросло молодыми деревьями и буйными кустарниками. За стволами вдали мелькали серые камни огораживавшей участок стены, за ними высились кроны дикого леса, окружающего поместье дедушки Нидзы, которое должны были унаследовать его дочь, а затем и его внук.