Вестник (СИ)

Отсутствие возможности двигаться не являлось для меня чем-то обременительным. Я мог сутками сохранять полнейшую неподвижность, не испытывая от этого ни малейшего дискомфорта. И раз уж так вышло, что ничто иное мне оказалось недоступно, то после ухода Мора я снова погрузился в размышления. Причем настолько глубоко, что со стороны могло бы показаться, что я и вовсе умер.

Впрочем, отчасти это было верно — я ведь не дышал, не моргал, да и других признаков жизни в моем теле давно не было. Если бы меня окликнули, я бы не ответил. Землетрясение, пожар, внезапно случившийся обвал… я не отреагировал бы даже на них, просто потому, что угрозы для моего существования они не несли. Однако как только где-то неподалеку скрипнула дверь, в комнате слегка посветлело, а рядом с моим ложем послышались шаркающие шаги, я все-таки отвлекся и навострил уши.

— Как же я тебя ненавижу! — то ли прохрипел, то ли пробулькал вошедший в комнату Гнор, которого я узнал именно по шагам. Свет в помещении стал еще немного ярче, а затем рядом звякнул поставленный на пол фонарь. — Незнамо как заполучивший бессмертие сопляк, который не в силах даже оценить, какой бесценный дар ему достался!

Шарканье стало ближе, а следом кто-то явственно потревожил лежащий у меня на груди мешок.

— Что? Несладко тебе там? — язвительно вопросил старик, кажется, придавив меня чем-то еще. — Я зна-ал, что однажды ты придешь. Знал и предпринял меры!

Я приоткрыл один глаз и взглянул на исступленно хрипящего… видимо, он теперь так смеется… зомби.

Впрочем, какой зомби? Сейчас это был самый обычный скелет. Старый, с пожелтевшими костями, собранный словно из десятков разных людей, кривой и еще более нескладный, чем обычно, он представлял собой жалкое зрелище. Тряпки на этот раз ему не понадобились — голым костям нечего скрывать. Хотя нет, кое-какие остатки плоти на нем все-таки сохранились. Вернее, полагаю, наросли. Но впечатления это не улучшало, потому что, согласитесь — наполовину облеченный в чужую кожу труп с торчащими наружу ребрами, лысым черепом, единственным вставным глазом, виднеющимся сквозь щербатые зубы языком и криво прилепленными вокруг глазниц обрывками плоти — вовсе не то зрелище, на которое хочется лишний раз любоваться.

Интересно, каким образом он все-таки восстал?

Почему на его костях снова образовались мягкие ткани?

Откуда взялся глаз и каким именно образом это уродливое создание говорит, если оно толком не дышит, а вместо нормального горла у него на шее болтается неопознаваемый комок плоти, на котором еще не успела высохнуть чья-то кровь?

— Что? Не ожидал? — ощерился зомби, перехватив мой изучающий взгляд.

Я промолчал, но ему и не требовался мой ответ.

— Я знал! — торжествующе просипел он. — Предвидел, что с твоим проклятием все не так просто! Ты, конечно, поступил умно, не рассказав мне все до конца, но я тоже не дурак и знаю, что если проклятие есть, то оно неустанно растет и при любом удобном случае стремится вырваться наружу. Поначалу я, правда, думал, что оно у тебя слишком слабое, чтобы мешать. Но потом, после эликсира… и после того, как я провел ряд исследований на мышах… стало понятно, что все это время ты многое от меня скрывал. А твое проклятие на самом деле не просто сильно — оно огромно! Но при этом я никогда не видел его вживую, а это могло значить только одно — ты умеешь им управлять!

Я мысленно хмыкнул.

Долго же он соображал. Хотя в то время ему ни до чего, кроме себя любимого, не было дела. Наверное, именно поэтому он начал обращать внимание на окружающих лишь после того, как умер и воскрес совсем не таким, каким ожидал.

— Ты меня обманул! — пролаял тем временем Гнор, видя, что я не тороплюсь ни оправдываться, ни опровергать его выводы. — Ты утаил от меня важные сведения!..

Я не стал напоминать, что вообще-то это он начал первым скрывать от меня результаты своих трудов. Постоянно лгал, все чего-то выгадывал, хитрил и изворачивался, лишь бы я не узнал про суть его экспериментов. А под конец вообще сбежал, забрав с собой все документы и оставив меня, как он думал, ни с чем.

— Это из-за тебя я превратился в чудовище!

Да ладно. Чудовищем ты был и раньше, только чуточку более живым.

— Это ты во всем виноват! — распалялся все больше и больше старик, которого аж затрясло от ярости, когда я снова промолчал и даже виду не подал, что услышал. — Ты сделал меня таким! Ты… это ты меня проклял!

Он вдруг умолк и вперил в меня свой единственный, яростно горящий глаз.

— ОТВЕЧАЙ, СААН ТЕБЯ ЗАДЕРИ! ЭТО ВЕДЬ ТЫ МЕНЯ ПРОКЛЯЛ, ДА?!

От вопля старика по комнате загуляло злое эхо.

— Нет, — наконец ответил я, глядя на оскалившийся череп. — Эликсир нуждался в доработке, и я тебе об этом сказал. Испытывать его на себе было опасно, но ты не захотел слушать. Поэтому теперь ты проклят, да. Той же самой силой, что когда-то коснулась и меня…

«Только у тебя нет благословения Саана, — подумал про себя я, — поэтому ты и стал тем, кем стал. Но есть ли в том моя вина?»