Вестник (СИ)

— Зов Ару Шира — это сигнал о помощи. Твой сигнал, если ты будешь в опасности. Он может спасти тебя, но за большую цену.

— И какую же?

— Ты утратишь контроль в себе, а если к Зову обратятся много твоих «коллег», остальные не смогут сдержаться и тоже прислушаются к нему. А за этим следует конец.

— Конец? Прям, Армагеддон?

— Армагеддон — это место, Роджер. Апокалиспсис.

— А много ли таких же, как я?

— На Земле всегда не больше двенадцати посланников.

— Ха! А я думал четверо. Хотя, я для себя что-то лошади не увидел.

— Шутник смеется над одной точкой зрения до тех пор, пока не узнал другую.

Ухмылка на лице Роджера опять исчезла.

— Так… Все же. Что мне делать, например, прямо сейчас?

— Иди, сходи в бар. Можешь напиться по случаю праздника.

— Что-то я не припомню ни одного на этот день.

— Ну, как же, ты сегодня умер, Трентор. Я считаю, достойный день, чтобы отметить. Второй день рождения, только нерождения.

— Я понял. 1:1. Жаль только, денег нет, чтобы…

Смерть протянула парню ладонь. В той лежала кипа банкнот, скреплённых гладкой скобой.

— На необходимые затраты. Больше не будет, не надейся.

Роджер с радостью взял подарок, а женщина развернулась и направилась стене, закрытой тенью, без капли света.

— Ах да, Вестник. Номенклатура обязывает дать тебе кличку. Сам придумаешь?

— Не думаю, что энтузиазма хватит, но что-нибудь придумаю. Сейчас.

— Как знаешь. До встречи.

И Смерть исчезла.

— День нерождения… Хм, — подумал парень.

В тот момент в голове сверкнуло слово, которое сначала казалось бредовым, но не самым плохим. Линия на запястье загорелась вновь, и рядом с Пактумом появилось это слово. Смертный.

Глава 3

Идея пойди в бар была хорошей, но с окровавленной формой, пробитой шрапнелью, могут возникнуть вопросы. Рядом стояла топливная бочка, в самый раз, чтобы сбросить в неё свой китель с именными шевронами.

— Черт, забыл, — Вестник подтянул один из рукавов наружу и достал документы:

— «И зачем они только тебе понадобятся?». Ага.

В месте с закоптившимся паспортом в открытом кармане лежала зажигалка.

— Вот что и вправду интересно, так это зачем мне эта штуковина, если я не курю? Хотя…

Парень поджег одежду, спрятанную на дне бочки. Вместо пламени повалил кучный дым, но и этого хватило, чтобы спалить ненужные улики. Только белая безрукавка и болотные штаны прикрывали ожившего.

Развалины здания, что спешно покинул Роджер, по-видимому, было окраиной промзоны. На другой стороне служебной железной дороги проглядывался небольшой отросток жилой улицы. Машины были слышны лишь вдалеке, зато из кирпичных трехэтажек, словно втиснутых в противоположную сторону тротуара, доносилась бурная жизнь. Пройдя где-то два или три таких квартала, он наконец-то нашел, что искал.

Непримечательный, но уютный магазинчик одежды. Пожилой хозяин заносил метлу после вечерней уборки, чтобы закрыться, как вдруг внутрь с противным звоном дверных колокольчиков проскочил незванец.

— Эй! Больше никаких посетителей на сегодня! - ворчал престарелый продавец, державший едва открытую железную дверь:

— Проваливай!

— Извините, но я всего пару покупок сделать, — запыхано ответил Трентор.

— Что, муж с командировки не вовремя вернулся?

— А?… Да! Т-то есть нет! Меня… Меня ограбили.

— Ограбили, говоришь? Тьфу ты, опять это чертова шпана. От этих «панков» покоя не будет.

— Это точно. Я только недавно вернулся с войны и тут здравствуйте.

— Войны? С гуками, что ли?

— Да, сэр.

— Пацан, я в чужие дела не лезу, но раз уж ты ко мне залез, то я буду честен. Если бы такая зелень, как ты, была там, то сдохла бы на первой гранате, помяни мое слово.

— А тебе бы в лотерею играть, мужик, — пробурчал Роджер.

— Ладно уж. Только побыстрее выбирай одежку, рагу моей любимой женушки ждать не будет.

Вестник рванул к полкам с вещами. Белая рубашка, кремовый свитер, серые брюки, темные кожаные ботинки, темно-коричневый плащ — не выделяться из толпы же, в самом деле. Потратив пару минут, парень положил охапку на кассу.

— Хоть не кожанку. Помню шпана заявилась ко мне с просьбой отдать парочку курток задаром. Задаром я могу только облить помоями или послать. После отказа, эти засранцы разукрасили мою машину, — старик снял что-то с петель под стойкой и поднял над кассой:

— Теперь на работу стал носить своё охотничье ружье. Так что, когда очередной бухой придурок с белибердой на голове придет сюда за очередной «клевой шмоткой», то я размозжу его голову по той стенке. Даже не буду жалеть за новую партию сарафанов за твоей спиной. Это будет того стоить!

— А просто пригрозить не пробовали? — удивленно спросил Роджер.

— Ну, как бы… А как ты им пригрозишь? Они же отмороженные, «без тормозов». Таких только на убой, и пусть уже сам Сатана с ними разделывается.

— Так вы же станете их палачом.

— И что с того?

— Ну, если мне не изменяет память, то жертв наверху прощают.

— Неужели?

— Ну, души придурков, как те, что испортили вашу машину, нам не по силам судить. И убивая таких, вы просто выставите их жертвами в лице высших сил. А это точно не будет должным уроком.

Продавец призадумался.