Вестники новой эпохи

– А-а, понятно, – сказала гардеробщица, открывая дверь. – Я и смотрю, что ещё есть куртки на вешалках.

Наташа сняла с вешалки свою куртку и вдруг спросила растерянно:

– Ой, а где мой мешок?

– Так вот же он, на твоей же вешалке! – сказала гардеробщица, стоявшая рядом.

– Это не мой мешок! – уверенно сказала Наташа.

– Да ты посмотри, что за обувь в мешке. Наверняка, твоя.

Наташа двумя пальчиками брезгливо взяла края мешка, наморщила носик и заглянула в мешок.

– Сапоги похожи, но это – не моё! – произнесла она, выделив слово «это», как что-то отвратительное.

– Ну, если сапоги похожи на твои, открой мешок, достань их и посмотри внимательно – в том числе и размер.

– Нет, «это» не моё! – мотала головой Наташа, внимательно разглядывая другие вешалки.

– Наташа, я тебя прошу, померяй сапоги! – с нажимом сказала гардеробщица, и девочка нехотя подчинилась. Утирая уже появившиеся слезы, Наташа вытащила из мешка сапоги и одела их. Это был в точности ее размер.

– Ну вот, видишь? Твои это сапоги, – обрадовалась гардеробщица.

– Похожи, как раз по ноге… Но не мои… Да и мешок у меня был другой… Такой же, только черный с золотыми буквами, – с любовью сказала Наташа, а потом добавила с отвращением: – А этот сиреневый какой-то!

– Так, может, у кого-нибудь такие же сапоги, поэтому случайно взяли твой мешок? – предположила гардеробщица, но тут же отказалась от своих слов: – Да нет, это мистика какая-то! Так не может быть. Ты же рядом живешь, позвони домой, может кто-нибудь есть дома.

– Мама дома… Но я боюсь, что она будет ругать.

– Давай мне номер, я сама из канцелярии позвоню, – предложила гардеробщица, и Наташа согласилась.

Трубку взяла мама Наташи, и гардеробщица объяснила ей, что произошло:

– Вы знаете, мешок есть, сапоги похожи и размер подходит. Всё висит на её вешалке, но она говорит, что у неё был чёрный мешок, а этот сиреневый…

– Она что, дура? – закричала в трубку мама. – Без глаз совсем! Порвался её чёрный мешок, обувь уже вываливалась из него. Я это увидела, когда она уже собиралась выходить, остановила, нашла ей новый мешок, сиреневый, и при ней тут же всё переложила и дала ей в руки. Какая ей разница, чёрный он или сиреневый? Ну, она у меня дома получит!

Гардеробщица вернулась к Наташе и спросила у нее:

– Наташа, мама сказала, что она утром при тебе поменяла мешок, потому что твой черный был с дыркой, из которой вываливалась обувь. Ты это помнишь?

Наташа удивленно посмотрела на гардеробщицу широко открытыми глазами и сказала:

– У нас на первом уроке контрольная по математике была…

Но Яна, в отличие от Наташи, была очень внимательной и деликатной девочкой, и с ней подобных недоразумений не могло быть. Так её воспитывали родители, по таким законам жила её семья, и Алёна Петровна знала, что Яна не один раз всё проверила, прежде чем обратиться к учительнице.

– Яночка, ты хорошо посмотрела? Давай вместе поищем, может быть кто-то перевесил на другой крючок. Какой у тебя был мешок?

И Яна терпеливо прошлась вместе с Алёной Петровной по всем углам и вешалкам. Безрезультатно.

– Опиши мне свою обувь. Какие у тебя были сапоги? – попросила Алёна Петровна.

– Белые.

– Я что-то не помню у тебя таких сапог.

– А я их только сегодня в первый раз надела. Папа на днях пришёл из рейса, привёз мне подарок из Европы.

– Понятно… – сокрушенно сказала Алёна Петровна.

Делать было нечего. Хоть и жила Яна рядом со школой, но не пойдешь же в январе по улице в тапочках! Алёна Петровна отвела Яну в учительскую, откуда Яна позвонила домой, и на её счастье дома оказалась мама – Марина Викторовна. Вскоре она принесла Яне обувь.

– Я чувствовала, Алёна Петровна, что так произойдёт! – сказала Марина Викторовна. – Знаете, сапожки импортные, очень красивые – просто изумительные! Я посоветовала Яне не надевать их в школу, чтобы ни у кого не провоцировать зависть. Дети есть дети! Вдруг кто-нибудь не справится с собой… Мне даже жалко ту девочку, которая это сделала.

Алёну Петровну немало удивила такая реакция женщины, дочь которой только что обворовали в школе. Родители в подобной ситуации имеют право быть требовательными, настаивая на компенсации.

– Может быть, напишете заявление директору? – спросила Алёна Петровна, стараясь исполнить свой учительский долг до конца.

– Да нет, не буду. Вы о пропаже знаете, а ребятам Яна сама завтра скажет, чтобы были внимательнее. Найдутся сапожки – хорошо, а если нет – что тут поделаешь? Будет и ей тоже наука. Папа наш, конечно, расстроится не меньше Яны, – с грустной улыбкой закончила Марина Викторовна.