Вестники Темной Луны

Казалось, только недавно осень заволокла весь свет, укрывая улицы, дома и подножия лесов пожелтевшей листвой, воздух кружил вокруг обнаженных ветвей, а лучи солнца редко просачивались сквозь густые серые тучи. И вот, последний месяц зимы встречал их талыми водами, в которых отражалось чистое бескрайнее небо.

Звезды сияли над их головами, молчаливые и далекие. Непривычно теплый ветер запутывал волосы девушки, стоящей на пороге родного дома со спящим котом на руках.

Марк обнимал ее за плечи и прижимал ближе к себе, пока она с долей недоверия рассматривала небольшое двухэтажное здание и умиротворенный лес позади, в чаще которого скрывался их круг.

Ева успела отвыкнуть от этого места, но от того еще сильнее была рада вернуться.

Она опустила на пол Глаза, проходя вдоль прихожей, прикоснулась к деревянным перилам, ведущим на второй этаж, и сделала глубокий вдох.

Запах пыли и скрип половиц то и дело возвращал ее в Дом Луны, в воспоминания о холодной, неуютной комнате, где она чуть не лишилась жизни, об ужасе, застывшем в груди при виде восходящего солнца, волка, вышедшего из тени и бездыханного тела Харисы.

Девушка споткнулась перед дверью, ведущей в спальню Марка, и застыла.

— Все хорошо? — он обеспокоенно посмотрел на нее, останавливаясь в шаге позади.

— Я не верю, что мы здесь, что все закончилось.

В ответ он аккуратно повернул ее голову в свою сторону и оставил на губах долгий поцелуй, не в силах оторваться, словно пытался сохранить этот момент в своей памяти. Вкус ее кожи, легкие мурашки, покрывшие девичье тело. Он отстранился лишь тогда, когда смог в полной мере ощутить присутствие Евы рядом, а легкие начали сжиматься от недостатка кислорода.

Ева осторожно отстранилась от него и села на край кровати, обхватив руками собственные плечи. Марк научил ее чувствовать себя в безопасности, он был рядом с ней, а после покинул, заставив столкнуться с болезненной реальностью.

— Тебе следовало сказать мне, не бросать вот так.

— Я не мог быть с вами.

Ей потребовались усилия, чтобы посмотреть на него, когда он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Ты обещал, что не оставишь меня одну.

Он задумчиво погладил костяшки ее пальцев, потрескавшиеся от мороза. Она не могла объяснить, что именно в нем изменилось, но мысли, скрывающиеся в его голове, будто доставляли ему физическую боль.

— Я сейчас вернусь, — произнес Марк после недолгой паузы и поднялся, отходя к двери.

— Будь тут, — добавил он, предугадывая, что Ева захочет уйти.

Ночь становилась все темнее и неприветливее, проникая в спальню через открытое окно. Девушка подошла к нему, желая задернуть шторы, но повременила, всматриваясь в глубину леса. Ее встретил шорох качающихся ветвей.

Темный пейзаж не пугал, а завораживал, будто влек за собой сквозь непроглядный лес в самую его глубину, к кругу. Этот опустевший кусочек земли, спрятанный среди деревьев, — живых, настоящих, — освещался луной. Грудь сжалась при виде облика богини, облаченного в белый мрамор.

Ева опустила глаза, игнорируя подступающие к горлу слезы. Она не знала, как скоро сможет забыть весь ужас, нахлынувший на нее потоками ледяного ветра и пламенем костра.

Все закончилось, но на самом деле будто только начиналось.

Дверь позади нее скрипнула, от чего девушка невольно вздрогнула и обернулась. Марк стоял в проеме, сжимая в руках темно-коричневый бархатный мешочек, на который Вестница не сразу обратила внимание, машинально потянувшись к его телу.

Он коснулся ее, притянул ближе и крепко обнял. Его холодные руки скользнули под ткань теплого свитера, чувствуя под пальцами гладкость кожи и пуская дрожь по пояснице. Он оставил влажные дорожки поцелуев на щеках, шее, губах, ощущая на них привкус пурпурной соли.

— Не плачь.

— Я скучала по тебе.

Марк взял ее ладонь в свою и отстранился на шаг, вглядываясь в глаза девушки. Они были полны надежды, светлой и чистой. Она сумела сохранить это в своем сердце, несмотря на все пережитые тяготы.

Но его взгляд… он стал тяжелым, словно неведомый груз лег на плечи мужчины с тех самых пор, как он покинул этот дом в поисках другого круга.

— Я прошу у тебя прощения за это долгое расставание.

Расставание — слово, разрывающее изнутри, связывающее шею грубой лентой, больно впивающейся в нежную кожу и перекрывающей воздух. Ева ничего больше не сказала, отпуская его руки, и хотела отойти еще дальше, но он не позволил, притягивая девушку обратно к себе.

Ладонь Марка повисла в сантиметре от ее лица, украшенного багровым румянцем. Она сияла рассветом, пахла дикими травами, растущими в лесу или на лесных полянах, — украшенная солнцем яркая россыпь низких цветов, чей аромат распространяется по всему помещению, стоит занести их внутрь, притягивая к себе, пробуждая желание вдыхать, втягивать их запах снова и снова, мятежный, необъятный, опьяняющий.

— У меня для тебя кое-что есть.

Он протянул ей приятный на ощупь мешочек, помогая открыть, и вынул оттуда жесткий браслет из брасса10, выполненный в виде ветви сухой лозы.

— Позволишь?

Ева кивнула, и мужчина надел его на ее руку, мягко огладив запястье.