Вестники Войны

– Все нормально, готовлюсь к перерождению. – я перевернулся через бок и выхватил свой револьвер. Три выстрела в активную цель – перекат – еще три выстрела. Хедшот!

– Вы убили человека «ДуриварЧихон» уровень – 28. Ваш ПК рейтинг вырос на одну единицу.

– Твою мать! – чертыхнулся я, пока перезаряжал свое оружие.

Это же надо, из всего перечня «этих», я выбрал новичка. Револьвер щелкнул, и почти сразу в паре метров от меня раздался взрыв, что поднял стол из кафе и кинул его в меня. Я подставил руку для защиты, об которую этот стол и разбился, а затем меня кто-то сильно пнул по спине, опрокидывая мое тело. Перевернуться я уже не успел, так как мои руки ловко заломили за спиной и за секунду накинули на них какие-то браслеты.

– Внимание! На вас надеты «Наручники боли», с этого момента место вашей привязки связанно с этим браслетом. При любом сопротивлении, вам будет причиняться боль с возрастающим коэффициентом без нанесения урона. Напоминаем, применение подобных инструментов разрешенов пределах одних суток.

А затем между моими лопатками разразилась настоящая гроза, которая отключила мое сознание за одно мгновение. Информация об уроне даже успела отпечататься на моем больном сознании, когда я провалился во мрак.

Этот обморок не был похож на предыдущие – я не просто отключился на указанное игрой время, я продолжал мыслить, или даже больше, я словно был во сне. Первое, что я заметил, когда смахнул предупреждение о потери сознания, это то, что я стоял. Ну как заметил? Чуть не упал при неловком движении. Вокруг был очень густой мрак, сквозь который еще проглядывались какие-то светлые образы или что-то иное. Двигаться в этом мареве было тяжело, словно под водой, но возможно. Приблизившись к одному из бурых пятен, я коснулся и его и ощутил некую легкость, шагнул ближе и будь то шагнул в портал, за которым была комната, сотканная из тумана и пыльных красок. В помещении были две фигуры, на вид вполне человеческие, но… я не уверен. Почти сразу начали слышаться голоса, но как-то издали, глухие и многократно угасающие в этой толще туманности сна.

– … Ты же понимаешь что это неприемлемо, сестра. – голос был определенно мужским, но незнакомым.

– Воля случая не подлежит обсуждению. Все уже решено без нашего участия. Курсы смещаются, «Чужой» мешает нам и с этим надо бороться. – отвечала ему девушка с рыжим пятном вместо головы.

– Не такими же методами…. Алый, нам не простит, если докопается, до истины. Зачем ты так подставляешься?

– А что я должна делать? Мне страшно, впервые за эти годы я не чувствую уверенности!

– Это влияние Чужака. Борись, сест-р-т-р-т-р-р-р – раздались, словно какие-то помехи, и все вокруг потемнело на пару мгновений. Но затем все вернулось.

– Мне это не нравиться. Я запускаю финальное обновление! – сказал девушка, но образ парня, словно смазался и исчез. Она от этого немного отшатнулась, шагнула спиной назад и повернулась. – Кто здесь? – и как бы я не хотел ответить, я не смог произнести ни звука. – Тебе нельзя тут находиться. Уходи!– фигура шевельнулась, и все вокруг меня закружилось, буквально выворачивая меня наизнанку….

Я пришел в себя в камере, сидя на худом стуле у стены, браслеты с моих рук были заменены на простые веревки, которые растягивали мои конечности в стороны на максимальную величину. «Блин! Я же хотел раскачаться от наручников!». Огляделся. В камере я был не один, нас тут было трое, все еще без сознания, или притворяются, а еще тут были пустые стулья с висящими веревками, готовыми принять новых пленников. Помещение было неузнаваемым, ничего подобного ранее я не видел. Пришлось отрыть карту и посмотреть на звезды…. Ага, мы на корабле и летим по прямой траектории в неизвестном направлении.

– Пс-с. Эй! Ты меня слышишь? – спросил я у того, кто был распят справа от меня, судя по надписи над его головой –Арелав Фамильный, двадцать шестого уровня. Он дернулся и мотнул головой.

– Где я? – спросил и затем огляделся. – Камера? А это вообще законно?

– Если тебе не нравиться игровой момент – выходи. – ответил ему я и повернулся к левому – Сотору Назгусу, двадцать второго уровня. Он спокойно смотрел на нас. – А ты чего смотришь? Выходи тоже.