Вестники времен

Терпение иссякло не только у дворян, но и у ремесленников, монахов да крестьян, живущих близ города. После утренней службы в церквях люди начали собираться возле Тауэра и к полудню королевский замок, захваченный самозванцем и грабителем, был взят в плотное кольцо народа, вооруженного колами, вилами, дубинками и топорами. Каждый прекрасно понимал, что взять Тауэр штурмом невозможно, однако выместить скопившуюся злобу на охранниках резиденции канцлера лондонцы не преминули — английскую и шотландскую стражу перед воротами замка разогнали, а кто не успел сбежать — был брошен в Темзу или забит насмерть. Сам Лоншан, увидев, что внезапно начавшийся в городе бунт усмирить уже нельзя — благо в толпе находились священники и епископы, благословлявшие людей на восстание против канцлера — донельзя перепугался. Замок окружен, передать приказы городской страже или гарнизону столицы невозможно, среди горожан присутствует множество рыцарей, приведших к стенам свои копья, включавшие оруженосцев и лучников.

После трех часов осады Лоншан решил появиться перед народом сам. Он вышел к окну второго этажа Тауэра и попытался обратиться к горожанам с речью, смысл которой поняли одни дворяне, да образованные священники. Родом канцлер происходил из Франции, английский язык знал плохо, а потому говорил на французском, убеждая людей разойтись и заявляя, будто он — единственный верный слуга Ричарда, только и радеющий о благе короля и всех его подданных. Лондонцы заглушили речь канцлера своими криками, а потом, как водится всегда и во все времена, начали кидаться в окно замка камнями и гнилыми овощами. После того, как в роскошный костюм канцлера залепили воняющей тухлятиной рыбиной, Лоншан ушел и дальнейшее бдение лондонцев вокруг Тауэра ни к чему не привело.

К полудню приехал принц Джон вместе с несколькими десятками рыцарей. Толпа разразилась приветственными криками, принца вместе с эскортом провели к воротам замка, и случилось невероятное — по первому требованию выехавшего вперед Джона ворота Тауэра открылись. Брат короля объявил людям, что канцлер будет немедленно арестован, все его состояние конфисковано, а наместничество над Англией примет архиепископ Кентерберийский Годфри, невинно пострадавший от злобы и коварства Лоншана.

Вскоре все дворяне, сопровождавшие принца, обыскали замок от чердака до подвалов. Лоншан исчез. Вместе с ним бесследно пропали начальник шотландской стражи Дугал Мак-Лауд и один охранник из Эдинбурга. Главный над английским караулом после пристрастных расспросов принца сказал, будто Лоншан, прихватив с собой несколько мешочков с алмазами и около четырех-пяти тысяч фунтов золотом, вместе с верными ему телохранителями скрылся по подземному ходу, ведущему на другой берег Темзы, в городской конец Саут-Уарк.

Принц Джон объявил, что любой, задержавший или хотя бы видевший низложенного канцлера, получит дворянство, если он не дворянин, или в крайнем случае, тысячу фунтов золотом. Затем Джон сообщил народу про скорый приезд архиепископа и велел горожанам идти встречать Годфри к южным воротам…

Сам Годфри, граф Клиффорд, за это утро успел сделать мало. Дувр находился всего в паре миль от обители, и святейший архиепископ решил прежде всего навестить Дуврского епископа Бонифация, прежде чем ехать в Лондон. Однако, радость от победы в схватке, случившейся в монастыре святого Мартина, омрачило одно неприятное событие, произошедшее при самом выезде из обители.

— Милорд, — горячо говорил сэр Мишель, когда лошади были поданы и весь отряд собирался покинуть разгромленный монастырь. — Поедемте немедленно в столицу, — рыцарь обернулся и глянул на Гунтера, словно ища у него поддержки. Германец кивнул. — Не будем здесь задерживаться! Ехать долго, если мы не успеем — чертов канцлер придумает новую уловку!

Годфри недолго подумал, но все же отрицательно покачал головой:

— Нет. Мишель, пойми, нам необходимо вначале установить власть над Дувром, сделав своей опорой хоть один город Англии. И потом, когда будем проезжать через Кентербери, я обязан появиться в Кентерберийском соборе… Есть дела. Пойми, дорогой мой, теперь нет графа Клиффорда, но присутствует архиепископ, наместник, почти король…

Сэр Мишель не пытался настаивать, потому что знал — Годфри никогда не меняет своих решений. Получалось так: вначале Дувр, после, по пути — заезд в Кентербери, уже потом — Лондон. Таким образом, в столицу архиепископ обязательно опоздает.

Гунтер, понемножку рассказывавший рыцарю о часах и двадцатичетырехчасовом исчислении суток на примере своего наручного хронометра показал Мишелю, что в Лондоне эскорт обязан появиться не позже четырех пополудни. А сейчас уже восемь утра. И, в конце концов, совершенно неожиданная — пускай и безмолвная — встреча с Лордом, наверняка наблюдавшим со стороны за событиями в обители святого Мартина, может повлиять на все планы. Лорд никогда не появляется так запросто!

Мишель после этого мрачного прогноза своего оруженосца быстро пробормотал Pater, но, подумав, улыбнулся: