Вестники времен

— Я не ангел, — сдерживая улыбку, сказал Гунтер, — я — человек… Ну, вроде тебя. Послушай, а где здесь ближайший город?

— Город… — поморщился сэр Мишель, — зачем тебе в город? Грязные они все, города. Народу там полно, все воруют…

«Точно, псих: из города сбежал, и в лесу живет» — решил Гунтер, а вслух ответил:

— Мне нужно поговорить с… — он долго искал подходящее слово на старофранцузском, и не найдя ничего похожего запнулся, — с военными, или… «Дас Полицай» — понимаешь?

— Не понимаю, — честно признался сэр Мишель, — может, тебе нужно исповедаться? Тут неподалеку монастырь бенедиктинцев, только мне туда нельзя, не пустят…

— Почему? — заинтересовался Гунтер, пропустив мимо ушей дурацкие слова нормандца об исповеди.

— Я у них, — сэр Мишель побагровел гуще прежнего, совсем поник, и тихо-тихо продолжил: — вина премного с сэром Горациусом из Наварры испив, безобразие учинил. Отец приор, небось до сих пор примочку на глазу держит. И… и в колодец ихний меня стошнило…

Гунтер вздохнул, сдвинулся на сухое место, и, откинувшись на траву, заложил руки за голову. Итак, на данный момент в наличии имелись: сумасшедший нормандец (счастье, что не буйный), почти рехнувшийся от происшедшего немецкий летчик, труп Курта Мюллера в кабине бортстрелка, «Юнкерс», который необходимо, если уж не спрятать, то хотя бы прикрыть от посторонних любопытных глаз, и ворона, уже, небось, обгадившая весь киль. Положеньице… А теперь еще и на исповедь топать, к бенедиктинцам, хорошо хоть не к тамплиерам…

Соответственно, начнем решать проблемы по степени насущности.

— Так, — Гунтер решительно поднялся на ноги, подобрал нижнюю фуфайку, натянул на себя, предварительно осмотрев — не запачкал ли ее «христианский рыцарь», нет ли там скользких головастиков, которые до сих пор барахтались в траве, и мрачно посмотрел на сэра Мишеля. Тот по-прежнему молча стоял рядом, изредка косясь в сторону самолета.

— А ну, пойдем, поможешь, — Гунтер указал взглядом на свою боевую машину, — Там мертвец, его надо вытащить.

— Мертвец?! — округлились глаза у сэра Мишеля. — Да где?

— В… в Люфтваффе, внутри! — германец уже смекнул, что сэр Мишель называет самолет именно так, не разбираясь в конструкциях и моделях.

— Его съел дракон? — снова задал вопрос рыцарь, а руки его чуть задрожали. Значит, людей он все-таки жрет! Может, лучше не отбирать у него добычу?.. Попробуй-ка у собаки отнять, а тут…

— Какой дракон?! — тоскливо воздел глаза Гунтер, — Эта штука называется «са-мо-лет» и он железный!

— Железный дракон?! — поразился сэр Мишель и снова упал на колени, — Господь и все святые, жуть какая!

— Болван! Никого он не ест! Курта убили англичане!.. — Гунтер шлепнул себя по бедру: — Опять на колени плюхнулся… А ну, вставай! И помоги, черт бы тебя задрал!

Сэр Мишель медленно поднялся, непрерывно осеняя себя крестным знамением, бормоча что-то о некуртуазных незнакомцах, которых давно следует поставить на место, и сожалея о пропитом давеча мече. Гунтер, подтянувшись, снова залез на левое крыло и протянул руку сэру Мишелю, боязливо трогавшему пальцем обшивку консоли. Наконец, тот поборол страх, и взобрался на плоскость, игнорируя протянутую ему руку.

— Где мертвец? — хмуро промолвил рыцарь, стоявший на полусогнутых ногах, и готовый кошкой спрыгнуть обратно на землю при малейшем движении дракона. Люфтваффе пока вел себя смирно.

— Иди сюда! — Гунтер указал на раскрытый колпак кабины.

Уцепившись за куртку бортстрелка, уже почти окоченевшего, он потянул его на себя, а подошедший сэр Мишель с лицом серьезным и сосредоточенным перехватил тело Курта за правую руку. Про себя рыцарь читал молитвы. Общими усилиями ставший почти неподъемным труп был перетащен через борт и уложен на обшивке крыла.

— Чем это его так? — сэр Мишель нахмурился, разглядывая совершенно незнакомые по виду и очень страшные раны. На правой половине лба погибшего зияла круглая дыра размером с монету, а затылок и вовсе был разнесен вдребезги, будто кистенем попали. Еще одна дырка находилась на груди, возле ключицы. Спина же была окровавлена снизу доверху, и, как разглядел рыцарь, внутри драконьего глаза все было вымазано в крови и забрызгано выбитым мозгом.

— Потом объясню, — буркнул Гунтер, не поворачиваясь. Он, перегнувшись в кабину Курта, пытался отыскать английские пули. Нашлись обе. И, глядя на здоровенные, с палец длиной, пулеметные снаряды, Гунтер непроизвольно возблагодарил небеса за то, что меж кабиной пилота и бортстрелка была установлена броневая перегородка. Такими железками, не будь ее, прошило бы обоих…

— Ты могилы копать умеешь? — спросил Гунтер у заинтересованно разглядывающего труп Курта сэра Мишеля.

— Не рыцарское это дело, — мигом отозвался нормандец.

— Потащили его к краю поляны… — отмахнувшись, приказал Гунтер. По его тону сэр Мишель понял, что для пререканий сейчас не время, и со вздохом слез вниз. Рыцарь взял тело за ноги, и довольно неаккуратно стащил с плоскости наземь. Тут он наморщил лоб, вспомнив кое-что важное и поднял глаза на драконьего владыку.