Вестники времен

— Верю, — твердо кивнул неожиданно протрезвевший сэр Мишель. Он и вправду поверил. Всему. А отчего — сам не знал. — Ты сейчас сказал, будто хочешь все изменить, так?

— Так, — кивнул Гунтер.

— Значит, сам Господь направил тебя по этому пути. Я так понял: у вас, через семьсот лет, ты ничего сделать не мог. Разве только этого нового императора на поединок вызвать?

— Ну? — нервно хихикнул Гунтер, представляя себе подобное.

— Тогда ваше будущее переменится, если ты, зная о нем, сделаешь нужное здесь, у нас.

— В прошлом? И что следует сделать нужное?

Сэр Мишель поморщился.

— Где прошлое? — слегка раздраженно сказал он. — Прошлое — это вчера, неделю назад, ну год, два… А сегодня-то самое обычное настоящее, если я правильно понимаю! Знать не зря небеса послали тебя к нам вместе с драконом.

— Какой дракон?! — простонал Гунтер, хватаясь за голову. — Я же сказал, это — простое оружие, только летает. Техника, соображаешь?

— Не разумею, — честно признался рыцарь, — знаю только, что Люфтваффе живой. Мертвое летать не может и приказы не исполняет! И не рычит.

Сэр Мишель сдвинул брови, пригладил правой рукой волосы и, едва различая в ночной темноте лицо Гунтера, посмотрел на него внимательно. Нельзя оставлять его одного, никак нельзя — пропадет… Мало ли, скажет что не так, как положено благородному, его тут же и изрубят на куски. А парень он хороший, умный…

— Пойдешь ко мне в оруженосцы, Джонни?

Германец покряхтел, пытаясь сдержать смешок, но ответил честно. А если рассуждать здраво, ничего больше делать ему не оставалось. И потом, кроме сэра Мишеля у Гунтера здесь не было никого. Если не считать Люфтваффе.

— Пойду.

…Луна зашла, лишь звезды продолжали источать тонкий мерцающий свет. Созвездия Лиры, Лебедя, Орла неизменно смотрели на землю. Наступил глухой час ночи, непроглядная тьма накрыла мягким пологом холмы, леса, деревенские домики, безлюдную дорогу и постоялый двор недалеко от замка сэра де Бреаля. В теплом, наполненном ароматами луговых трав чреве сарая слегка похрапывали двое: рыцарь, и его оруженосец. И ни один не видел снов.

Глава четвертая Без тени удивления

Сквозь сон Гунтеру показалось, будто ко лбу на мгновение приложили ледяную примочку или по голове провели очень холодной ладонью.

— Молодой человек, совершенно не следовало так сильно напиваться…

Чистейшая немецкая речь, с берлинским изысканным выговором. Голос тихий, приятный, принадлежащий мужчине уже в годах, но вовсе пока не старому.

«Психиатр… — появилась неожиданная мысль. — Госпиталь».

Гунтер резко сел, совершенно не ощущая похмелья — разум был чист и ясен, от головной боли или тошноты и воспоминания не осталось.

Нет, не госпиталь. Сарай Уилла Боула. Вот пожалуйста, сэр Мишель рядом дрыхнет непробудно, зарывшись с головой в сено. Где-то недалеко, в хлеву, надо полагать, лошади пофыркивают. Судя по всему еще глубокая ночь. Тогда откуда свет?

Шагах в трех от Гунтера, на поперечной балке, скрепляющей поддерживающие крышу столбы, устроился пожилой господин с благородно-дворянским лицом, прищуренными глазами и щеточкой седых усов. Сей субъект и держал в правой руке глиняную плошку со вставленной свечой, слегка разгонявшей темноту язычком бледно-оранжевого пламени.

— Я прекрасно понимаю ваши чувства, — безмятежным голосом продолжал господин, строго глядя на растерявшегося Гунтера. — Не каждому, далеко не каждому дано пережить подобное, но с элем, точнее с его количеством, вы погорячились. Не делайте так больше, договорились?

Гунтер молчал, спокойно рассматривая незнакомца, а правая рука его медленно тянулась к кобуре. Это что же получается? Нормандия на месте, рыцарь никуда не делся, сарай тот же. Тогда откуда здесь взялся этот старый пижон, говорящий на немецком, будто на родном?

Человек осторожно поставил чашечку со свечой на бревно, поддержал ее слегка и, убедившись, что она не упадет в сухую траву, отпустил. Одежда говорящего по-немецки гостя роскошью не блистала, но выглядела добротно и явно была пошита умелым портным — белая рубашка, аккуратный накрахмаленный воротничок выглядывает из-под черного бархата камзола или короткой обтягивающей куртки. Сапоги, как удалось рассмотреть Гунтеру, незнакомец носил такие же, что и сэр Мишель, разве поновее да почище. Широкий пояс без украшений схватывал талию, а на нем, возле правого бедра, покоились скромные ножны, из которых выглядывала рукоять простого стального меча — узкого и длинного.

— Удивляетесь, отчего меч не там, где положено? — невесть откуда взявшийся человек проследил за взглядом Гунтера. — Я, милейший господин Райхерт, левша.

— Совершенно не удивляюсь, — угрюмо бросил Гунтер. — Лучше извольте объяснить, откуда вам известно мое имя, и какого черта вы здесь делаете? И потом, вы что — немец?

— Я? — господин чуть нахмурился, словно раздумывая, и ответил: — Нет. Не немец. Просто недурно знаю язык. А касаемо вашего имени… Впрочем, давайте по порядку.