Вестники времён (сборник): Вестники времён. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа

Гунтер, из интереса проштудировав партийную «библию», не мог очухаться с неделю. Вождь тут и там, в книге и многочисленных праздничных речах упоминает Имя, не должное произноситься всуе. Заявляет, будто действует по прямому велению Господа, и одновременно начинает гонения на католицизм? Оплот христианства? Да-а, что-то недоброе творится в стране. Священники для вождя «Мракобесы и плуты», святой папа не больше, не меньше, как «ставленник западных плутократов и банкиров», а Ватикан и вовсе «свинарник». Почитай тексты Мартина Лютера, и увидишь почти такие же слова… Ну ладно, на излишне резкие выражения, свойственные Гитлеру, можно не обращать внимания, но как объяснить обоснование «делом Господа» жутковатые вещи, начавшиеся в Польше и других побеждённых государствах, а ещё прежде в самой Германии?..

Гунтер, с разрешения отца, закончивший военную лётную школу в Кобленце, сразу попал на фронт — их подразделение бросили на Польшу. Вальтер фон Райхерт хоть и рассчитывал, что сын пойдёт по его стопам, занявшись в университете историей или отцовским делом — древними языками — прекрасно понял сына и сказал, что каждый немец должен отслужить в армии, а быть профессиональным военным, тем более лётчиком — дело почётное. Ничего, когда война (тогда ещё не начавшаяся, но всеми ожидаемая) кончится, можно будет спокойно заняться наукой. Сейчас лучше сражаться за свою страну, а не сидеть за книгами.

Лейтенанта фон Райхерта распределили в первую эскадру пикирующих бомбардировщиков, и как раз к его прибытию на место службы «Люфтваффе» получили новый самолёт — «Юнкерс-87 В2», модификацию начавшего выпускаться в 1937 году пикировщика. Гунтер получил новенькую, только сошедшую с конвейера машину с бортовым номером 77. Стрелком и оператором-радистом к нему попал успевший послужить в Испании унтер-офицер Курт Мюллер. Последний оказался родом из Гамбурга. Болтун и весельчак, однако человек удивительно хозяйственный и прекрасно знающий свои обязанности. Гунтер и Курт вместе прошли через Польшу, Голландию, Францию… Теперь на очереди Англия.

Польша. Уже после окончания боевых действий, после неприятной аварийной посадки рядом со столицей съеденного Германией и союзницей-Россией государства, лейтенант Райхерт получил отпуск и перед отъездом домой решил осмотреть Варшаву. Прежде бывать ему за границей не доводилось, а потому всё было интересно. Гунтер бродил по старой части города, с непривычки смущаясь от взглядов поляков, настороженно, а то и враждебно косившихся на рыжеволосого немецкого лейтенанта в серо-сизой форме. Изредка по улицам проходили колонны техники, грохотали танки, кое-где виднелись разрушенные дома — поработали коллеги из второй эскадры, бомбившей Варшаву. В целом прогулка получилась хорошей, но возле католического костёла, в который Гунтер собирался зайти, ему пришлось стать свидетелем крайне неприятной сцены. Возле собора стояло несколько военных грузовиков и солдаты в форме войск SS выводили из храма каких-то ничем не примечательных личностей, заталкивая их в грузовики.

— Простите, — Гунтер обратился к офицеру в чёрном плаще с серебристыми знаками различия соответствующими армейскому званию капитана. — Можно узнать, что здесь делается?

Гауптфюрер SS подозрительно оглядел не в меру любопытного пилота «Люфтваффе», но всё же ответил, не вынимая сигареты изо рта:

— Евреи, господин лейтенант. Укрывались в церкви. Отказались пройти регистрацию и переселиться в еврейский квартал, выделенный для их проживания.

— Вот как? — Гунтер озадаченно потёр переносицу. — Но здесь же храм… разве можно так?

— Это евреи, — безразлично пожав плечами, повторил гауптфюрер. — Им теперь не поможет и папа римский. А храм тут или публичный дом — не имеет значения…

И, не попрощавшись, офицер SS отошёл. Когда грузовики уехали, Гунтеру расхотелось идти в костёл, тем более, что стоявший на ступенях пожилой священник смотрел на него, как на исчадие сатаны.

— Простите, — буркнул Гунтер, не выдержав испепеляющего взгляда ксёндза, и, развернувшись, зашагал прочь, к вокзалу.

А в поезде он ехал в одном купе с толстеньким и розовощёким чиновником из ведомства Альфреда Розенберга, направлявшимся с каким-то докладом в Берлин. Говорили о войне, дальнейшей судьбе Европы, после того как Англия и Франция объявили войну Рейху. И вдруг выглядевший очень добродушным и приветливым толстяк помрачнел, сказав слова, надолго запомнившиеся Гунтеру:

— Знаете, молодой человек, наступившая война крайне необычна. Нет, в смысле танков и артиллерии всё как и прежде, я имею в виду другое… От снарядов и пуль сейчас погибли всего несколько тысяч, а вот этим рукам, — чиновник вытянул вперёд ладони, — предстоит истребить в десятки раз больше… Если вам однажды предложат съездить на экскурсию в новый исправительный лагерь под Варшавой, где мне приходится нынче служить, не соглашайтесь. Поберегите рассудок. Это очень плохое место.