Вестники времен

– Эх, сударь… – вздохнул Ангерран. – Эти речи Спасителя относились совсем к иному вопросу. Когда Иисус сказал, что Он принес на землю меч, это означало, что против Него ополчатся все демонические и адские силы, и меч этот выкован не из железа, но являет собой Божественное Слово, которым будут разрушены козни дьявола.

– А-а… – протянул рыцарь, наконец уяснив истинный смысл запомнившегося стиха из Писания. – Как вы много знаете, мессир!

– Возраст и опыт, – снисходительно усмехнулся Ангерран. – Доживете до моих лет, дражайший шевалье де Фармер, станете знать ничуть не меньше, а наверное, и больше. Возвращаясь к Тивериаде, скажу одно: не все в окружающем нас мире может разрешить меч. Лучше прислушиваться к голосу разума. Господа, мой бокал пуст! Роже, вино принесли?

– Вы меня разорите, – состроил притворно-кислую мину де Алькамо-старший. И получил в ответ дружное «Разорим!».

Сицилийские вина, особенно напиток, являвший собой даже не вино, а перебродивший виноградный сок, выдавленный из ягод сбор этого года, весьма способствовали отвлечению от мрачных разговоров, и Гильом первым завел песню. Остальные хором подхватывали. Ритм, как и полагалось, отбивали кружками по столу.

Коль сосед украл у тебя любовь,
Так скорее пришпорь коня,
Сюзерен прикроет на это глаза,
Когда кровью смоешь ты срам.
Так налей вина, опрокинь бокал —
Два глотка за прекрасных дам!

Свет их глаз заставляет преграды сметать —

Согласятся друзья и враги.
Ради них можно дьяволу душу отдать,
Чтоб забыться на чудной груди.
Ты к пробитой кольчуге стан нежный прижми,
И любая прошепчет: «Дам…»
Так налей вина, опрокинь бокал —
Два глотка за прекрасных дам!

Песенка отнюдь не куртуазная. Невозможно услышать нечто подобное из медвяных уст Бертрана де Борна – фаворит Ричарда предпочитал всяческие слезы-грезы-розы, оброненные платочки, вздохи при луне, трагическую любовь и откровенные признания на смертном одре. Песни военных выгодно отличались от точащих слезу лэ менестрелей, которые только и делали, что сочиняли душещипательные истории для романтических девиц наслушавшихся легенд о Галахаде.

Далее беседы окончательно и бесповоротно вошли в русло Крестового похода. Сицилийцы из тех, что помоложе, огорчались, говоря о короле Танкреде, который не принял на себя крест и недвусмысленно намекнул вассалам о необходимости оставаться дома. Сицилия и ее владения на Апеннинском полуострове были под угрозой – буйный сынок Фридриха Барбарросы, герцог Швабский Генрих фон Штауфен, желая урвать побольше владений, счел себя наследником сицилийского трона и оспаривал права молодого Танкреда. По новостям, пришедшим с полуночи, Генрих вместе со своей армией двигался к Риму, намереваясь затем высадиться на Сицилии, предварительно захватив земли Танкреда на материке. Единственно, младший Штауфен не осмелится начать войну, пока на Сицилии находятся могучие противники – Филипп-Август, верный союзник Танкреда, и Ричард Львиное Сердце, которому глубоко плевать, с кем драться, лишь бы драться. И потом, святейший Папа Климент объявил Божий Мир и, если герцог Швабский нарушит папское слово, ему не миновать самых крупных неприятностей, вплоть до отлучения.

Мирное, хотя и громкоголосое празднество во дворе семьи Алькамо вдруг прекратилось. Гунтер, обсуждавший с недоверчивым Гильомом преимущества плотного пехотного строя перед неорганизованной рыцарской конницей (этот факт доказала не столь уж давняя битва при Леньяно, когда ломбардцы в пух и прах разгромили Барбароссу), вдруг заметил, как во дворе появился всадник, быстро спрыгнул с седла и, поискав глазами Роже, подбежал к главе семьи. Шептались они недолго.

– Тихо! – рявкнул Алькамо-старший, с легкостью перекрыв шум во дворе. – Тихо, я сказал! Приказ короля!

Выглядел Роже превесьма озабоченно. Видать, новости, доставленные из мессинского замка, ему не понравились.

– Всем рыцарям и оруженосцам сейчас собраться, взять доспех и оружие! – громко распорядился Роже. – Королем Танкредом нам приказано занять ворота Святой Терезии и Северную башню! Нет-нет, это не война! Просто король хочет обезопасить город.

«От кого? – изумился Гунтер. – Враждебных армий на острове нет, Танкред дружит с Филиппом Капетингом, а у него здесь самое сильное войско. Или? А вдруг сбывается то, что я помню из курса истории в Кёльнском университете? Неужели Ричард?..»

– Мишель, остаемся в городе. – Германец толкнул рыцаря в бок. – Потом объясню, что случилось. Надо где угодно и как угодно найти Сержа.

– Неприятности? – шепнул в ответ Фармер, привыкший к тому, что его необычный оруженосец знает большинство событий наперед.

– …И весьма крупные неприятности.