Вестовой Егоров

В свою очередь и Егоров пользовался среди прислуги репутацией "грубого и необразованного матроса", с которым не стоит и связываться - облает. За обедом на кухне его дарили ироническими усмешками, на которые Егоров не обращал обыкновенно ни малейшего внимания. И в редких только случаях, если франтоватый лакей, в угоду горничной, задевал Егорова, он совершенно спокойно выпаливал такое морское ругательство, что деликатная горничная и дебелая "кухарка за повара", жившая, как утверждала, только у генералов, в страхе взвизгивали и убегали из кухни.

III

Предвкушая удовольствие получить на светло Христово воскресение от адмирала обычные пять рублей и по этому случаю "взять все рифы", то есть напиться вдребезги в компании с кумом, мастеровым из адмиралтейства, Егоров накануне под вечер сидел в своей крошечной, чисто прибранной комнатке, где у образа теплилась лампадка, и исправлял кое-какие погрешности своего праздничного туалета, в котором он собирался честь честью идти к заутрене, как в двери раздался стук.

- Что надо? Входи.

- Барыня вас требует! - объявил молодой лакей.

- А где твоя барыня?

- В столовой, и ваш барин там! - подчеркнул лакей.

Егоров, по старой морской привычке, рысцой понесся в столовую.

Там сидела адмиральша в капоте, несколько томная и уставшая от хозяйственных хлопот, и около нее адмирал.

- Вы свободны, Егоров?

- Точно так, ваше превосходительство! - гаркнул Егоров и кинул взгляд на адмирала, словно бы спрашивая его: "свободен ли он?"

- Ах, не кричите так громко! Он тебе, Александр, не нужен? Я Антона посылаю к портнихе...

- Нет.

- Так, пожалуйста, Егоров, сходите за окороком, за куличами и за пасхой и привезите поскорей все это сюда... Можете оттуда взять извозчика...

И адмиральша не без некоторой брезгливости протянула свою маленькую ручку и, словно бы боясь прикоснуться к большой и жилистой руке Егорова, осторожно опустила на его широкую ладонь деньги и квитанции с написанными на них адресами.

- Слушаю, ваше превосходительство!

И, зажав в своей руке все, что ему передала адмиральша, он вышел из столовой.

В коридоре его нагнал адмирал и заботливо сказал:

- Смотри, Егоров, не запоздай... Не заходи никуда...

- Куда же заходить, Лександра Иваныч, окромя туда, куда приказано?.. Будьте покойны. Духом слетаю...

И Егоров действительно "духом" слетал из Сергиевской на Конюшенную за куличами и за пасхой, оттуда на Литейную за двумя окороками и фаршированным поросенком и уже рядил извозчика, чтоб везти домой все эти припасы, как его хлопнул по плечу "кум мастеровой" и весело воскликнул:

- Михаилу Нилычу, наше вам.

- Здорово, кум...

Тары-бары, разговорились, и так как на улице разговаривать было не совсем удобно, то кум предложил зайти в заведение.

- Выпьем по случаю кануна, Нилыч, по сорокоушке и айда - по своим делам. Ты к своему адмиралу, а я к своей хозяйке... К заутрене пойдем... Завтра ведь какой праздник!..

Кум так резонно говорил, что Егоров, нисколько не подозревая опасности, какой подвергается и его слабость к спиртным напиткам, и все эти порученные ему припасы, с удовольствием принял предложение, и оба приятеля, бережно забрав кульки и картонки, вошли в заведение, чтобы наскоро раздавить по сорокоушке.

- А то мне надо, кум, торопиться, - говорил Егоров, процеживая водку с медленностью настоящего пьяницы.

- То-то я и говорю... И мне нужно, кум.

IV

Был одиннадцатый час вечера, а Егоров еще не возвращался. Адмиральша сперва вздыхала, потом злилась и наконец пришла в отчаяние. Ведь это ужасно! К ней обещали приехать разгавливаться некоторые близкие знакомые и... и до сих пор ничего нет!

Нечего и говорить, что более всего досталось адмиралу.

- Вон ваш преданный и верный человек... Нечего сказать, хорош! Первый раз я решилась дать ему поручение...

- Да ты не волнуйся, Катенька!.. Он все принесет! - успокаивал жену адмирал, давно уже и сам волновавшийся, так как знал, что если Егоров не удержится и выпьет, то беда.

- Как тут не волноваться?.. Это ведь бог знает что такое... И ты еще держишь при себе такого пьяницу... Неужели и после этого ты не прогонишь его?..

- Но, Катенька...

- Ах, что вы все: Катенька да Катенька!.. Это наконец, просто глупо! воскликнула Катенька с раздражением и заперлась в спальне.

Адмирал взбешенный ходил по кабинету, мысленно осыпая Егорова самою отборною бранью, какую он позволял себе только в море.

Уж он хотел было идти к жене и предложить ехать немедленно в лавки и все купить, как в кабинет вбежала жена и крикнула голосом, полным раздражения:

- Подите... полюбуйтесь, что привез ваш преданный человек! Идите!

Адмирал покорно и с виноватым видом пошел вслед за женой в столовую, и - о ужас! - вместо двух пасох были какие-то приплюснутые лепешки. По счастию, окорока, поросенок и куличи были целы.

- Ах, мерзавец! - проговорил только адмирал.

- Как же мы будем без пасхи! - охала адмиральша.

Адмирал тотчас же велел лакею ехать за пасхами и крикнул:

- Позвать сюда Егорова!..

Через минуту-другую в столовую вошел Егоров. Он довольно твердо держался на ногах, хотя и был сильно пьян.