Весы

Глаза Освальда то серые, то голубые, то карие. Рост то пять футов и девять дюймов, то пять и десять, то пять и одиннадцать. То он правша, то левша. То он водит машину, то нет. То он снайпер, то мазила. Все эти предположения подтверждаются показаниями очевидцев и вещественными доказательствами.

Даже на фотографиях Освальд выглядит по-разному. Крепкий, хилый, тонкогубый, с широким лицом, открытый, застенчивый, похож на банковского клерка – и ко всему этому мощная шея футбольного защитника. Он похож на всех. На одном армейском снимке он суровый убийца, на другом – герой с кукольным лицом. Еще на одном снимке он сидит боком вместе с товарищами-пехотинцами на плетеной подстилке под пальмами. Четыре или пять человек смотрят в камеру. Все похожи на Освальда. Брэнчу кажется, что они больше похожи на Освальда, чем сидящий в профиль человек, который официально им считается.

Оттенки Освальда, множество картинок, разброс представлений о нем – цвет глаз, калибр оружия – предвещают то, чему суждено произойти. Нескончаемый обвал фактов этого расследования. Сколько выстрелов, сколько стрелков, сколько направлений? Крупные события плетут собственную сеть нестыковок. Простейшие факты ускользают от заверения их подлинности. Сколько ран на теле президента? Какого размера и формы эти раны? Вновь появляется размноженный Освальд. Не он ли это на фотографии, среди толпы на ступеньках книжного склада, когда началась стрельба? Пугающее сходство, признает Брэнч. Он все признает. Он во всем сомневается, даже в основных предположениях, которые мы строим о нашем мире света и тени, твердых тел и простых звуков, сомневается в нашей способности измерять подобные вещи, определять вес, массу и направление, видеть вещи такими, какими они являются, четко вспоминать их, рассказывать, что произошло.

Он спасается своими заметками. Эти заметки становятся самоцелью. Брэнч решил, что еще рано прилагать усилия и превращать их в связный рассказ. Возможно, рано будет всегда. Потому что данные все поступают и поступают. Потому что в записях постоянно появляются новые жизни. Прошлое меняется по мере того, как он пишет.

Каждое имя отсылает его странствовать по карте Далласского лабиринта.

Джек Руби – урожденный Джейкоб Рубинштейн. Взял себе второе имя «Леон» в честь друга, Леона Кука, убитого во время трудового спора.

Есть несколько версий имени Джорджа де Мореншильдта. Иногда он пользовался вымышленным именем Филип Харбин.

Кармине Латта – урожденный Кармело Росарио Латтанци.

Уолтер Эверетт во время своей подпольной деятельности пользовался псевдонимом Томас Р. Стейнбэк.

Ли Освальд использовал около дюжины имен, в том числе свое, написанное задом наперед – О.Х. Ли, а также странное имя Д.Ф. Дриктал. Последнее он вписал в графу «поручитель», когда заполнял бланк заказа на револьвер, приобретенный по почте. Много часов Брэнч трудился над внутренней структурой этого имени. Он казался себе ребенком, который из кубиков с буквами пытается составить целое слово. И удалось отыскать части имен Фиделя, Кастро, Освальда и Дюпара. Возможно, Д.Ф. Дриктал – натужное слияние вымышленных и живых персонажей, слов и политики, свидетельство решения убить генерала Уокера. Интересно, обратил ли Освальд внимание на то, что имя генерала и первая буква второго имени совпадают с таковыми Эдвина А. Экдала, отчима Ли, человека, которого Маргарита Ли обвиняла не переставая?

Далласского диск-жокея, известного как Скирда-Борода, звали Рассел Ли Мур, а также он пользовался именем Расс Найт.

Человек, называвший себя Алексеем Кириленко – его псевдоним в КГБ, – на самом деле Сергей Брода, согласно записям, присланным Куратором.

После нескольких запросов Брэнч узнал от Куратора, что Теодор. Дж. Мэкки, известный как Ти-Джей, – урожденный Джозеф Майкл Хорниак, в последний раз его видели в Норфолке, Вирджиния, в январе 1964 года, скорее всего, с проституткой, возможно, азиатского происхождения, имя неизвестно.

Мэкки сидел в машине и слушал Фрэнка Васкеса. Фрэнк был возбужденный и уставший. Пересказал все три раза подряд, полностью передал точные слова и жесты лидеров «Альфы». Обоих мужчин окружала топкая ночь, машина с выключенными фарами стояла ниже по течению от хижины, лягушки устроили концерт.

Фрэнк сделал вывод, что «Альфа» готовится убить президента. Казалось, он сомневался, что Мэкки поверит ему. Но поверить было несложно. В нынешние времена Мэкки не удивлялся ничему, даже тому, как легко Фрэнк попал в лагерь «Альфы» и ушел оттуда, собрав множество слухов и новостей.

«Альфа» не славилась застенчивостью или строгой секретностью. Они устраивали пресс-конференции, где объявляли о своих налетах на кубинские объекты и советские грузовые суда. В один из набегов они взяли с собой фотографа из «Лайф». Десять человек на две лодки. Миссию и снимки испортила буря, но «Лайф» все равно напечатал статью. Бравые парни из «Альфы». В Южной Флориде несметное количество членов «Альфы», преданных, нагло орущих о себе.

– Ти-Джей, и ты тоже все это время планировал прикончить Кеннеди?

– Просто его время пришло.