Весы правосудия

— Ну что, понеслась душа в рай? — спросила она меня, вращая в руках ложку.

— Ну… понеслась… наверное… — неуверенно проблеял я, не догоняя, чего от меня требуется.

Того, что произошло дальше, я никак не ожидал: Айа подняла ложку и резко воткнула её себе в «угол» глаза. Брызнула кровь, а я едва не уронил на пол зеркало.

— Ы… — сдавленно произнесла она, продолжая вгонять ложку все глубже и глубже в глазницу.

Кровь полновесными каплями забарабанила по поверхности стола. Я стоял, ни жив, ни мертв, наблюдая за самоистязаниями Айи. Мои руки ощутимо подрагивали, но я, сжав зубы до хруста, старался не отводить взгляд от окровавленной физиономии моей необычной гости. А она продолжала мерно вгонять черпало ложки в глазницу, до тех пор, пока оно не погрузилось в нее полностью. После, используя рукоятку, как рычаг, она резки движением выдернула глаз из орбиты.

— Твою мать! — не сдержавшись, выругался я, с испугом разглядывая зияющее «свежим мясом» отверстие.

— Сука, как больно! — прошипела Айа, резко обрывая тянущийся за глазом зрительный нерв.

Её истошный крик резанул по ушам и сотряс, казалось, весь дом до самого основания. Где-то звонко тренькнуло оконное стекло, осыпаясь на пол градом осколков. Я качнулся, едва удержавшись на ногах, едва не выпустив вильнувшее зеркало.

— Ровнее держи! — стеганул меня по ушам разгневанный рев окровавленной богини.

Я выровнял раму и застыл, не смея даже шевельнуться, чтобы опять не напороться на её гневный окрик. Айа схватила стакан со спиртом и, проглотив его содержимое, бережно положила в опустевшую тару свой ампутированный глаз. Затем она взяла в руку глаз норны и воткнула его в опустевшую глазницу. Поправив завернувшиеся внутрь веки, она закрыла глаза и уронила руки на стол. Я бросил уже ставшее ненужным зеркало, подбежал к Айе и, подняв на руки, отнес её безвольное тело на диван, где она благополучно затихла. Накрыв богиню одеялом, я отправился на кухню — нужно было срочно принять ударную дозу алкоголя для снятия, продолжающего колотить меня, стресса…

Я еще не успел добить до донышка бутылку любимого мною Хэннесси, как до моего слуха донесся какой-то шум. Бросив все, я кинулся в комнату — диван был пуст, а из ванной комнаты донесся шум льющейся из душа воды. Я легонько потянул за ручку — дверца оказалась запертой. Неужели она так быстро очухалась? Хотя, что я вообще знаю об организмах богов? Я и с собственным-то телом до сих пор разобраться, как следует, не могу.

Я вернулся в комнату и упал на диван. Мне на глаза попался стакан с ампутированным глазом Айи. Интересно, а я бы так смог? Для того, чтобы выковырять ложкой собственный глаз своими собственными руками, требуется недюжинное самообладание!

Даже не знаю, хватило бы у меня духу, чтобы провернуть подобную операцию? Скорее нет, чем да. И это при условии, что я на сто процентов уверен, что сумею восстановиться. А знала ли она в тот момент, что у нее все получится? Вот очень сомневаюсь! Но она все равно это сделала! Я просто восхищался этой безбашенной, но очень симпатичной телкой с железным характером! Да, именно так и должна выглядеть и действовать настоящая богиня, которой хочется приносить не только банальные молитвы, но и настоящие жертвы… И желательно — кровавые! Ладно-ладно, уж и пошутить нельзя?

Шум воды в ванной прекратился, а через некоторое время щелкнула задвижка, запирающая дверь. Айа появилась на пороге комнаты с полотенцем на голове, намотанном виде чалмы. На её плечи был наброшен мой, немного великоватый, махровый халат. Лицо было отмыто от крови, и больше ничего не напоминало о чудовищной операции по удалению глаза, проведенной менее пары часов назад. Разве только изумрудный глаз норны, излучающий слабое свечение, выдавал своей необычностью.

— Ты как? — обеспокоенно воскликнул я, бросаясь к Айе.

— Ты как? — в унисон со мной, если не раньше, произнесла богиня.

— Я не понял…

— Я не понял…

Наши голоса слились в единое целое.

— Неужели получилось? — произнесла она, опередив меня на мгновение. — Ты ведь это хотел сейчас произнести? — уточнила она, напряженно вглядываясь в мое лицо «родным», прикрыв изумрудный.

— Прямо с языка сняла! — просиял я, убедившись, что с моей гостьей все в полном порядке. — И вообще, — накинулся я на нее, — предупреждать нужно! Меня чуть Кондратий не хватил, когда ты свой глаз обычной ложкой выставила!

— Какие мы нежные! — фыркнула девушка, но тут же передернула плечами. — Б-р-р-р, как вспомню, так самой тошно становиться!

— Не делай так больше, — попросил я, — а то окочурюсь тут от инфаркта! Кто тогда мой мир спасать будет?

— И не надейся так развлечься, — с улыбкой произнесла она. — Инфаркт — удовольствие недоступное Надзирающим…

— Слушай, а Надзирающих, вообще-то, можно убить? Меня, вон, несколько раз на куски крошило — и ничего, как новенький!

— Убить можно не только надзирающего, Боги — и те иногда и внезапно смертны. Только знать нужно, как…

— А ты знаешь, как? — поспешно спросил я.

— Все-таки хочешь укокошить своего визави?