Весы смерти

Он быстро проверил все пять машин и понял, что наверняка сумеет довести до ума три из них, а может, и четыре.

Одна была совершенно безнадежна. В двигателе зияла огромная трещина, а поршни так заклинило в цилиндрах, что, даже используя ручку в качестве рычага, Джейк с помощником не смогли сдвинуть их.

У двух никуда не годились карбюраторы, но один можно было снять с безнадежной машины. Оставалось раздобыть еще один карбюратор, однако надежда найти его в Дар-эс-Саламе была более чем призрачной.

Итак, в трех машинах он мог быть уверен. По сто десять фунтов стерлингов за каждую — это триста тридцать. Даже если издержки составят сотню, остается двести тридцать фунтов чистой прибыли, а дороже, чем по двадцать фунтов, эти катафалки ему не обойдутся.

Чувствуя, как его подхватывает теплая волна удовлетворения, Джейк бросил своему помощнику-африканцу обещанный шиллинг. Двести тридцать фунтов. Да в наши-то скверные времена это же целая куча денег!

Джейк выудил из заднего кармана часы. До начала торгов оставалось два часа. Ему не терпелось приступить к делу, и не только из-за денег. Такая работа была для Джейка истинным удовольствием.

Он положил свою сумку с инструментами на бортовой выступ машины, стоявшей в середине ряда, достал гаечный ключ 3, 8 дюйма и тут же с головой ушел в работу.

Через полчаса он поднял голову от мотора, вытер руки хлопковой ветошью и обежал машину.

Мускулы на правой руке Джейка напрягались и опадали в такт ритмичным движениям, которыми он раскручивал тяжелый мотор. Минуту спустя он оставил ручку, вытер пот ветошью, размазавшей по его лицу черные пятна смазки. Дышал он часто, но легко.

— Я, как только на тебя глаз положил, сразу понял, какая ты горячая сучка, — бормотал Джейк, — но у меня ты будешь как шелковая, будешь, голубушка, никуда не денешься.

Его голова и плечи снова скрылись под капотом, снова послышался оттуда скрежет гаечного ключа по металлу, снова десять минут, фальшивя, вновь и вновь он насвистывал «Тайгер Рэг», после чего опять взялся за ручку.

— Будешь, будешь как шелковая, моя милая, и больше того — тебе самой это понравится.

Он повертел ручку, мотор хрипло закашлял, разразился пулеметной очередью выхлопов, ручка вырвалась из рук Джейка с такой силой, что, не отпусти он ее вовремя, она оторвала бы ему большой палец.

— Господи, — прошептал он, — ну и ведьма.

Он влез в броневик, добрался до приборной доски и снова включил зажигание.

При следующем повороте рукоятки машина забрыкалась, задергалась, задрожала и вдруг заработала в ровном ритме. Хотя она и подпрыгивала на своей жесткой подвеске, но главное — была жива.

Разгоряченный, обливающийся потом, Джейк отступил на шаг. Его темно-зеленые глаза сияли от восторга.

— Ах ты, красавица, — сказал он, — черт тебя побери!

— Браво! — произнес кто-то сзади.

Джейк мгновенно выпрямился и обернулся. Он настолько погрузился в свое занятие, что совершенно забыл — он не один на белом свете, и теперь был смущен, будто его застали за каким-то очень интимным делом. Он недовольно посмотрел на человека, изящно прислонившегося к стволу мангового дерева.

— Замечательное зрелище, — сказал незнакомец, и этой фразы оказалось достаточно, чтобы у Джейка волосы зашевелились на голове. Говорил настоящий англичанин, лайми[1] чертов!

На англичанине был дорогой кремовый полотняный костюм и двуцветные — белые с коричневым — туфли, а на голове белая соломенная шляпа с широкими полями, отбрасывавшими тень на его лицо. Но Джейк все-таки разглядел, что улыбался он дружелюбно и смотрел заинтересованно. В определенном смысле он был красив, с благородными и правильными чертами лица, которое явно нравилось женщинам, да и голос вполне соответствовал его облику. Наверное, какой-нибудь высокопоставленный правительственный чиновник или офицер регулярного полка, из тех, что расквартированы в Дар-эс-Саламе. Да, этот человек принадлежит к высшему классу, о чем говорит и галстук с узенькими косыми полосками, по которым британцы определяют, в каком учебном заведении получил образование их соотечественник и какое социальное положение он занимает.

— Недолго ты с ней возился.

Англичанин небрежно опирался на ствол, скрестив ноги и сунув руку в карман пиджака. Он снова улыбнулся, и на сей раз Джейк разглядел в его глазах и насмешку, и вызов. Видно, поначалу Джейк судил о незнакомце неправильно. Парень вовсе не такой картонный, как ему показалось. Глаза-то у него были разбойничьи, насмешливые, волчьи, опасные, как блеск ножа в темноте. — Я уверен, что и остальные не хуже.

Это был вопрос, а не утверждение.

— Вот тут ошибаешься, приятель.

Джейк вдруг перепугался. Вообще-то вряд ли такому щеголю сколько-нибудь интересны подобные развалюхи. Ну, а если все-таки?.. Тогда Джейк сам продемонстрировал ему их истинную цену. — Только вот эта, пожалуй, еще побегает, хотя и у нее всё нутро прогнило. Послушай, как стучит. Колотит, словно взбесившийся плотник.